Коллекционер желаний

– Господи, ну какая разница, каким путем идти к своей цели? Таких поэтов, как ты, что собак нерезаных. А будут деньги – выпускай. Считай, что отправился на заработки, чтобы обеспечить себе счастливое будущее, как другие вербуются на Север. И кстати, работа наша тоже творческая. Мы же с тобой не обычные киллеры, пиф-паф-ой-ой-ой. Мы люди искусства и работать будем почти по специальности. Разработать сценарий убийства, поставить спектакль, сыграть в своей пьесе роли – это тебе не стишок накропать. И ума, и таланта, и усердия куда больше потребуется. А стихи, если хочешь, пиши, никто мешать не станет. В свободное от основной работы время, разумеется. Ну, там по выходным, что ли, или на сон грядущий после дела, чтобы крепче уснуть, вместо книжки.

Нина откровенно над ним издевалась и совершенно не чувствовала вины. Какой смысл было напоминать о ее обещаниях, упрекать в том, что она его попросту обманула, загнала в ловушку, сделала убийцей, а теперь собирается эту его новую суть превратить в профессию? Холодная, расчетливая стерва, она бы только посмеялась над его упреками. А просить отпустить его на свободу и вовсе бессмысленно. Оставалось только смириться. И с ней, и со своей ролью. Стиснуть зубы и делать все, что они от него хотят. В конце концов, лучше работать на них, чем сидеть в тюрьме за двойное убийство, лучше убивать других, чем умереть самому.

…Новый клиент подвернулся через месяц. И еще месяц ушел на подготовку. Семен Алексеевич, непосредственный их начальник, на скорости и не настаивал. Главным для него было, чтобы все сделали аккуратно, чисто и без подозрения на заказное убийство. Часть денег он выплатил вперед, это оказалась огромная сумма. Нина не обманула – платили действительно хорошо.

Обманула она его в другом. Всю творческую часть процесса разработки убийства она взяла на себя, а Женю и близко к этому не подпустила. Она сама придумала сценарий, сама распределила роли, с ним даже не посоветовалась. Это было обидно. И не потому, что он так уж хотел быть соавтором кровавой пьесы, но получалось, что таким отстранением от творческого процесса его низводят до уровня простого исполнителя. А еще дело было в Семене Алексеевиче. Нине он доверял и давал полную свободу действий, к ней относился с уважением и даже почтением. Женю же, казалось, вовсе не замечал, совершенно с ним не считался и ни во что не ставил. Ну конечно, исполнитель он и есть исполнитель, рядовой, солдат, обязанный только выполнять приказ, не обсуждая его, не высказывая своего мнения. Семен Алексеевич приходил по вечерам, после одиннадцати, и они с Ниной запирались на кухне. Разговаривали тихо, вполголоса. Сначала Женя пробовал подслушать, но потом понял, что это бесполезно.

Знал он об их новом клиенте совсем мало, только в общих чертах, насколько его удосужились посвятить. Человек, которого им в этот раз предстояло убрать, был не столько влиятельный сам, сколько просто путающийся под ногами у очень влиятельных людей. Эти влиятельные, вернее, один из них, его и заказали. Главная сложность заключалась в том, что этот подлежащий ликвидации человечек был очень осторожен и ужасно боялся за свою жизнь, тем более что на него уже покушались. В дом к нему могли попасть только люди его круга, близкие родственники или знакомые. Услугами проституток ни того, ни другого пола он не пользовался, знакомств на стороне не заводил, и попасть в его круг было нелегко.

В конце концов эту проблему решили. На составление нового, усовершенствованного, с поправками, сценария у Нины ушла неделя. И только тогда она посвятила Женю в детали и рассказала, что и как будет происходить. Теперь они выходили на сцену вдвоем, действовали в паре. Так ей казалось безопаснее и надежнее. Еще две недели понадобилось на внедрение их с Ниной в дом жертвы. Теперь все было готово. Казнь назначили на субботу.

Глава 5

– А ты повзрослел, мой мальчик, – Нина печально улыбнулась и отхлебнула вина из своего бокала. – Вышел из пеленок, встал на ножки, и, кажется, твоя престарелая мама тебе уже не так и нужна.

– Ну что ты говоришь, Ниночка! – Женя ласково дотронулся до ее щеки губами. – Как можешь ты мне быть не нужна?

– А престарелую ты не опроверг? Значит, так оно и есть? – Нина пьяно рассмеялась. – Я старая для тебя, да?

– Ты самая лучшая, самая красивая женщина на свете! И самая молодая.

– Знаешь, мне показалось…

– Что я тебя не люблю? Глупости, Ниночка.

– Нет. Мне показалось другое. Ты… У тебя ведь кроме меня кто-то есть?

– Конечно, нет. Зачем мне кто-то, когда есть ты? Я не знаю, почему тебе так показалось, но, честное слово, другой женщины у меня нет. – Женя попытался ее обнять, но Нина отстранилась.

– Ладно, будем считать, что поверила.

– Ну, зачем ты так? И в такой день, в наш с тобой день – лучший праздник в году.

– Да, ты прав, – Нина взяла себя в руки и заулыбалась прежней улыбкой. – Выпьем.

Женя разлил вино по бокалам.

– За нас?

– Сначала еще раз за Леху, а потом за нас. Двадцать лет мальчику все-таки, юбилей.

– Давай. За Леху.