Кольцо Фрейи

Бросив щит, он нагнулся, пытаясь от нее отцепиться. Но поединок уже был прерван.

– Чего тебе надо?

Ингер не ответила: в это время оба они услышали крики поодаль, которые явно относились не в их борьбе и даже не к поединку. Девушка повернула голову, отбрасывая растрепавшиеся волосы с лица, Харальд выпустил меч и рывком поднял сестру на ноги, тоже глядя в сторону женского покоя. Оба они различили голос своей матери и в тревоге кинулись на шум, забыв про Эймунда. Меч и щит Харальда так и остались лежать на земле, в нескольких шагах от поверженного противника. Эймунд, сам удивляясь, что жив, ладонью зажимал рану на бедре, слегка кривясь от боли, но тоже пытался разглядеть, что произошло возле женского покоя.

А там, под покровом тьмы, случилось нечто еще более ужасное, чем сражение, развернувшееся перед воротами при свете факелов. В тот миг, когда Эймунд упал, а Харальд вскинул меч, намереваясь его добить, фру Асфрид вдруг выхватила из ножен свой поясной нож и, слегка склонив голову направо, чтобы не мешало покрывало, полоснула лезвием себе по горлу с левой стороны. Метила она в яремную вену, повреждение которой приводит к почти мгновенной смерти. Однако лезвие ножа, хоть и острое, было коротким, а силы в старческой руке недостало. Тем не менее кровь обильно хлынула из длинного пореза на горле, заливая одежду старой королевы. Закричали Унн и Богута, стоявшие по бокам хозяйки, за ними и прочие женщины начали вопить, видя, как фру Асфрид падает, а возле нее разливается по земле черная лужа. Никто не понял, как это произошло, как могла во время поединка двух мужчин оказаться ранена старая женщина, стоявшая далеко в стороне. Нож выпал из ладони Асфрид и отлетел, затерялся под ногами толпившихся вокруг.

Женщины пытались поднять Асфрид, думая поначалу, что она просто лишилась чувств от горя при виде гибели внука; а прикоснувшись к ней, они видели и ощущали горячую кровь, льющуюся им на руки и на колени, и в ужасе выпускали тело. Поднял Асфрид только Харальд; он сперва кинулся к матери, но обнаружил, что она невредима и кричит от страха, глядя на лежащую родственницу. Взяв старуху на руки, Харальд кивнул в сторону женского покоя, и Ингер толчками разогнала женщин с дороги, открыла дверь. Харальд прошел внутрь и в темноте положил Асфрид на первую попавшуюся лежанку, громко требуя огня.

Про Эймунда все забыли. Будь он ранен полегче, в эти суматошные мгновения мог бы сбежать, но ему не удавалось даже встать с земли. В женский покой внесли факелы, торопливо оживили огонь в очаге, Тюра дрожащими руками перевязывала шею Асфрид льняным головным покрывалом – первым, что попалось в сундуке рыдающей Богуте. Обнаружили на приступке лежанки недопитый Гунхильдой отвар ивовой коры и попытались напоить Асфрид – он обладает свойством и останавливать кровь; но раненая не могла пить, и только залили ей всю подушку.

Фру Асфрид лежала неподвижно, с закрытыми глазами, и можно было подумать, что она мертва, если бы не пятна крови, все шире расплывавшиеся на льняном полотне.

– Кровь идет – она жива, – сказал Харальд. – Что случилось? Кто ее?

– О… она… сама… – продолжая рыдать и икая от ужаса, едва вымолвила Богута. – Мы… стояли с ней, она вдруг… выхватила у меня свою руку, я даже не увидела, как она вынула нож…

– Но зачем она это сделала? – Тюра дрожала и едва не плакала от потрясения.

Ей не верилось, что ее благоразумная старшая родственница пыталась убить себя, стоя с ней бок о бок.

Тюра взглянула на мужа – Горм конунг тоже пришел. Он промолчал, но по лицу его было видно, что некий ответ на это вопрос у него имеется.

– Это все из-за вас! – крикнула Ингер. – Ты, конунг, пообещал выдать ее замуж за кого-то из твоих сыновей, а они ей годятся во внуки! Она не хотела такого позора на старости лет! Я бы тоже лучше умерла на ее месте!

– Она, наверное, подумала, что Эймунд погиб, – едва не щелкая зубами, проговорила Тюра. – Аса, завари гусиной травы!

– Но я не успел… – начал Харальд.

– Она не хотела этого видеть. Откуда же она могла знать, что Ингер… Ох, девочка моя, ты-то зачем опять полезла под меч? – Тюра горестно всплеснула руками, беспокоясь обо всех своих отпрысках.

Когда дети малы, их подстерегает множество опасностей, но для взрослых жизнь не становится спокойнее. В эти мгновения Тюра очень живо представляла собственные чувства, если бы на холодную землю упал ее сын, а не внук Асфрид.

– Похоже на то. – Харальд кивнул. – Если бы я его добил, то фру Асфрид осталась бы единственной наследницей своих земель. А если бы Асфрид умерла, то наследницей остается девушка, а она сбежала, и права на Южный Йотланд сбежали вместе с ней! И если старуха умрет, они так и уйдут от нас! Останься она жива, без внучки ей самой пришлось бы выйти замуж за Кнута…

– Может, за тебя! – язвительно возразила Ингер.

– У меня уже есть жена! – Харальд нашел глазами Хлоду, которая вяло рылась в ларе с сушеными травами.

– Это не настоящая жена!

– Мне хватит. У королей-христиан по одной жене.

– Ты просто не хочешь жениться на старухе!