Комитет охраны мостов

Всплывает воспоминание, как на экране в красноярском горсовете идёт презентация концепт-проекта. На рисунке — прямоугольник с выходящими в противоположные стороны параллельными линиями. Подпись: «Уникальное замковое соединение академика В. С. Ахмадуллина». Запыхавшийся от энтузиазма официальный мужик убеждает срочно организовать производство этих самых замков на опытной площадке. Спикер горсовета вежливо и с достоинством кивает и высказывается в том ключе, что начальство (он даже говорит «начальник») из крайадминистрации прислало, надо с ответственностью. Кто-то спрашивает: может, выслушать самого этого Ахмадуллина? А то не всё понятно по картинке. Спикер хмыкает: чем больше Ахмадуллин расскажет, тем выше поднимется стоимость его услуг. Картинка уже стоит 350 что ли тысяч долларов. Главное, улыбается он, я вам по секрету скажу, — это фамилия академика. Мировое имя стоит дорого, кредиты будет получить не проблема. А видя такую сильную команду, заинтересованную в реализации проекта, можно не сомневаться, что она и сама справится. Кто-то из депутатов интересуется: а что должны скреплять уникальные замковые соединения? Спикер говорит: всё что угодно; представитель сильной команды в тот же момент отвечает, что водопроводные трубы. Слышит спикера и поправляется: любые трубы.

И что, интересуется Никита, используете, значит, замки? А как же, отвечают ему. Все соединения конструкций выполняются с учётом.

Думаете, авиатрасса здесь в самом деле будет?

Мирон Сергеевич-Сан Саныч хитро смотрят на Никиту. Будет, а как же. Хотите поучаствовать? Поучаствовать, удивляется Никита. Как?

А вот давайте вы прикопаете один из фундаментов. Символически. У нас и лопаты есть.

Никита берёт лопату, ощущая себя Паниковским, который уже всё понял про золотые гири, но продолжает их для виду пилить. Взвешивает её в руке, смотрит на пустое поле. Слушайте, ерунда какая-то. Возвращает лопату, но местные его уже сфотографировали. «Журналист „Улицы Ленина“ принимает участие в строительстве „Полярного моста“», понимает он. Ну-ну.

Он пару раз пинает разрыхлённую землю (это ж её отогревать специально для него надо было) и уходит к машине. Похоже, это финал квеста в Игарке.

Никита пишет Альфу: «Вышек так и не видел. Здесь их нет». Альф прочитывает, но не отвечает.

Щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк. Снова администрация. Первого — с которым разговаривал раньше — нет. Теперь — зам.

А как получилось, что работы всё ещё не начаты, хотя по бумагам станции запросно-ответной системы уже полтора года строятся?

Ну как не начаты? Тендеры, подготовка площадки, закупка оборудования, это же всё тоже время, правильно? Да, есть отставание от графика, но мы нагоним в течение следующего года.

Когда я сюда летел, мне сказали, что система построена.

Так она и построена. Есть уверенное понимание, как дальше пойдёт процесс. Вы, кстати, обедали?

Щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк.

Перелёт из Игарки в Стрежевой с двумя пересадками. Сильно растрясло и мутит. Холодная коробка аэропорта. Два пожилых встречающих в одинаковых седых усах: водитель и помощник мэра.

Вечер. Ужин. Ночь. Завтрак. Администрация. Как хорошо, что вы об этом напишете.

Забор, за которым лежат какие-то железные окаменелости.

— Вот здесь, — гордо машет рукой провожатый.

— Что здесь? — интересуется Никита.

— Система связи.

— Готова?

— Настройки осталось только прикрутить.

— Давайте откроем.

Провожатый смотрит на Никиту взглядом, в котором смешались презрение и испуг.

— Да вы что? Там же излучение!

— Какое излучение? — устало переспрашивает Никита.

— Магнитное!

Да-да, говорит Никите позже выданный в пользование чиновник, глава местного Чеготонадзора, излучение. Мы специально ограждаем.

— А как же эти прекрасные люди, которые там работают?