Комитет охраны мостов

А мы, кто ещё не повесился в камере, уже много лет делаем табуретки, вместо того чтобы работать. Отполз, спрятался за светскую хронику, за канальчик про киберспортик, за пресс-службу «Красцветмета». Чтобы не бросать тень. Не мутить воду. Не дразнить гусей. Если только маленьких гусяток. Гусяток иногда разрешают.

А тех, кто пробовал не про табуретки, — тех мордой. И об забор — чтобы зубы посыпались. И тех, кто не пробовал, — тоже рандомно: чтобы свои боялись. Как Баху.

Вот следком приходит в «Улицу» искать экстремизм. Пока неглубоко приходит, на полшишечки. Но бывшие коллеги из «Нашего края» уже пишут «открытое письмо»: «Читать ложь, распространяемую Назаровым в интернете, мы больше не хотим». Это так прозрачно, так выпукло по-советски, что Никите не верится. Он читал о процессе Синявского — Даниэля, будучи старшеклассным олухом, — и не верил, что люди так могут. Так умеют. Такие скоты. Коллеги. Старшие товарищи. Какое счастье, что всё это давно кончилось, думал он тогда.

— Сука, — говорит он сам себе, растирая слёзы, — какого хуя нет никакого «Комитета»?

Щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк. Никита пишет Лене в whatsapp. Привет. Здесь всё время лагает сеть, может и не отправиться. Пока в Игарке. Стрёмно. Узнал про Баху и чувствую себя как хуй, оторванный лебёдкой. Мрази. Надеюсь однажды увидеть их на фонарях. А ещё надеюсь, что, когда напишу про «Мост», им немного подвзорвёт. Есть с чего.

Написал, думает: какое-то нытьё. Надо бы про неё. Про Лену. Но что про неё? Не попросил хотя бы твои ноги с собой. Можно даже одну, левую. На которой оранжевый педикюр.

Лена сбрасывает фото ноги. Пишет, можешь оставить себе.

Шлёт нюдсы, на которых на ней только венок с синими цветами. Какие это, интересно?

Из-за черепашьего интернета, который ещё и пропадает, Ленкины фото грузятся фрагментами.

«Давай возвращайся, революция сама себя не сделает)) обнимаю».

Щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк.

Новый день. Наконец, площадка. Она выглядит как большое, покрытое кочками, прыщавое поле, наспех побритое от снега — кое-где ещё в ошмётках его пены. Посреди поля торчат несколько волосин — металлические штыри. Ближе к дороге мелкая щетина редких колышков — видимо, граница зоны потенциального роста.

Вдалеке валяется отцепленный от бульдозера ковш.

Всё.

Нет. Ещё над этим колышутся бурые тучи.

Никита переводит задумчивый взгляд с площадки на проводника. Тот радостно кивает:

— Сейчас всё будет!

Никита не понимает. Чего это он радуется? Что будет? Они ещё куда-то поедут? А это тогда что и зачем?

В пейзаж врывается тюнингованная до полного неузнавания «Нива» с колёсами, в которые будто вкололи ботокс. Из «Нивы» десантируются двое широколицых. Братья Гримы.

Здравствуйте-здравствуйте, Мирон Сергеевич-Сан Саныч-Никита Павлович, пройдёмте на площадку. Площадку? Конечно. Вот тут вот будет находиться первая вышка, ведётся стыковка металлоконструкций. Вы же знаете про уникальные замковые соединения? Никита что-то слышал. А, точно!