Комментарии к материалистическому пониманию истории

1. С самого начала государственности Киевской Руси мы обнаруживаем ситуацию, когда русская земля оказывается собственностью одного рода – Рюриковичей. Причем монополия Рюриковичей на власть однозначна и в последующем становится непререкаемой традицией. Лишь однажды, в 945 году древлянский князь неудачно претендует на руку княгини Ольги и на киевское княжение. Ничего подобного далее нет и в помине – местная знать не представляет опасности для рода, основанного норманнами.

Если бы возникновение государства было следствием интеграции славянских племен под руководством полян, то мы имели бы многочисленные социальные следствия этого в виде политического доминирования племени полян или хотя бы граждан Киева, как это мы наблюдаем в римской истории. Либо же у нас были бы свидетельства о мощнейших пережитках военной демократии, выражающихся в выборе князя, или хотя бы, его утверждения на общем собрании воинов.

Ничего подобного мы здесь не наблюдаем. Рюриковичи выступают в роли абсолютных хозяев земли, которая принадлежит им по праву меча.⁶³ Пространные рассуждения историков о местной, автохтонной знати, как источнике возникновения русского государства повисают в пустоте отсутствия фактов – деятельности этой знати мы не обнаруживаем вплоть до начала удельной эпохи.

2. Изначально мы обнаруживаем глубокую пропасть и отчуждение между княжеским родом и «землёй». Вернее, с самого начала князю вообще никто не противостоит. Какое-либо упоминание о земских структурах в виде вече, общего круга, влиятельного совета знатных, либо отсутствует, либо же появляется достаточно поздно. Рюриковичам не приходится узурпировать или отнимать власть у «общества». Изначально этого «общества» просто нет. Оно начинает формироваться лишь к началу удельного периода, причем весьма робко и неуверенно.

3. В этом отношении весьма любопытно совершенно особое положение Новгородских земель в системе Руси. «Уже в период пребывания в составе Древнерусского государства Новгородская земля обладала важными отличиями от других древнерусских земель. Местная верхушка словен, кривичей и чуди, пригласивших в IX в. варяжского конунга стать военным вождем союза, не была в X–XI вв. ни уничтожена, ни включена в состав княжеской дружины. Условия «ряда» IX в., по-видимому, в определенной мере соблюдались обеими сторонами, хотя позиция князя, представлявшего здесь интересы Киева, к началу XI в. явно усилилась, о чем говорит его переезд с Рюрикова городища в сам центр земли – Новгород»⁶⁴ Управление осуществляется совместно верхушкой местной городской общины и наместником киевского князя.

В течении XII века городская община Новгорода овладевает полнотой власти, сведя положение приглашаемого князя к роли наемника.

Если бы гипотетическое государство полян существовало на самом деле, если бы Древнерусское государство было плодом усилий племенного союза полян, то мы наблюдали бы в Киеве то, что видим в Новгороде, где «вместо княжеской дружины в качестве господствующей социальной группы выступала новгородская городская община, делившаяся частью своих доходов с городскими общинами Пскова и Ладоги. Разумеется, ведущую роль в сборе дани играли новгородские бояре, присваивавшие себе значительную часть собранных средств, но и в организации вооруженных отрядов, направлявшихся из Новгорода за сбором дани, и в распределении собранных средств принимала участие вся городская община как коллективный государь Новгородской земли».⁶⁵

Новгород являет пример чисто автохтонного развития государства, свершившегося в благоприятной ситуации покровительства Киевской Руси. На примере того, как Новгород овладел обширными землями и как он организовал их эксплуатацию, мы видим, что было бы, если Киевская Русь явилась бы следствием автохтонного развития полян.

«Ряд» между Новгородским обществом и Рюриковичами фактически был уничтожен лишь в результате акций Ивана III и Ивана IV. Лишь с этого момента Новгородская земля входит в то «правовое» поле, в котором находились остальные русские земли, начиная с завоевания Олегом Киева.

4. Специфический, торгово-военный характер Киевской Руси. Советские историки достаточно много писали о генезисе феодализма в IX–X вв., о выделении знати из родоплеменной структуры, о возникновении крупных земельных хозяйств и вотчин, об ожесточенной классовой борьбе. Именно этого требовала социальная доктрина господствующей коммунистической партии. Ныне же многие историки однозначно демонстрируют, что каких-либо эмпирических оснований для подобных суждений просто нет. И что характерно, в этом они сходятся с мнением историков дореволюционных. Так, в частности, Ключевский четко заявляет, что до XI в. нет никаких свидетельств о земельных владениях господствующей киевской элиты. Но при этом существует множество свидетельств о её торгово-военной деятельности.