Комментарии к материалистическому пониманию истории

Мы должны честно признаться, что испытываем определенные затруднения, впрочем, не мы одни, в классификации характера древнерусского государства. Но к счастью, мы, кажется, не подвержены гегелевской мании, присваивать всему на свете свой ярлык. Древнерусское государство просуществовало достаточно недолго и трансформировалось в иные социальные формы. Мы склонны рассматривать его, как весьма специфическую форму политаризма.⁶⁹ Этот политаризм имел весьма поверхностный характер – в нем явственно выделяется два этажа: гигантский пласт родоплеменных структур, над которым надстраивалось «торгово-военное предприятие руссов» по выкачиванию из земли прибавочного продукта с последующей реализацией его на международных рынках. Возможно, этот тип политаризма можно обозначить как мелитонобиларный (военноторговый). Впрочем, этот вопрос требует дальнейших изысканий.

Политарный характер Киевской Руси отчетливо высвечивается в акции принятия христианства. В отличие от Запада, (например, франки) решение о принятии христианства Русью принимается не народным собранием, а князем и его дружиной. Население же крестится по приказу. Более того, принятие христианства оказывается мощным средством по укреплению власти государства. «Места совершения языческого культа были одновременно теми местами, где в присутствии богов, гарантировавшими мир между участниками, собирались племенные собрания. Здесь племенная знать приносила богам жертвы, которые должны были обеспечить племени мир и урожай. Обладание этим правом было одним из источников ее силы и могущества».⁷⁰ Крещение, навязанное сверху, оказывалось, с одной стороны, средством ослабления элит на местах, с другой же стороны – прекрасным способом выявления потенциальных очагов сопротивления центральной власти.⁷¹

Как мы уже отметили, древнерусское государство оказалось недолговечным. Во многом этому поспособствовал князь Святослав, опрометчиво разгромивший Хазарский каганат. В образовавшийся степной вакуум хлынули толпы кочевников, которые сделали южную степь почти непроницаемой для торговли. Более того, в XI–XII вв. в Византийской империи всё более воцарялся хаос. В итоге военно-торговое предприятие русов оказывается бесполезным. Государственное единство перестает быть необходимым условием для получения элитой сверхприбылей.

С другой стороны, Киевский каганат не мог до бесконечности оставаться «надстроечной структурой». Своей деятельностью он существенно ускорял разложение родоплеменных структур. К XII в. киевские князья уже имели дело не с аморфной толщей патриархальных племен, а с достаточно оформившимся земством. Появляется все больше городов, в которых расцветают ремесла, родовые общины превращаются в соседские, складывается достаточно сложная система землевладений. Этому, опять же, способствует пресечение южных торговых путей, в результате чего прибавочный продукт и людские ресурсы не вымываются из общества, а остаются в нем. Возникает настоятельная потребность в детальном политическом освоении русской земли. И, самое главное, эта земля уже предоставляет средства к этому освоению.

В результате, Русь оказывается в ситуации весьма похожей на ситуацию варварских обществ, втягивающихся в феодализм. Политическое освоение пространства Руси в рамках тех средств, которые предоставляет слаборазвитое аграрное общество с его натуральным хозяйством, имеет обратной стороной возникновение множества автономных центров власти. Силы, связывающие государство в единое целое, ослабевают. Русь входит в эпоху уделов.

§ 2. Удельная Русь

Если Киевское государство было политарным, то к XII в. этот политаризм почти полностью разложился. «Почти» – в том смысле, что некоторые его элементы сохранялись. Тому виной и традиция, рассматривающая Русь, как собственность Рюриковичей, и специфика колонизации новых земель. Очень часто оказывалось, что есть обширная земля и есть полновластный хозяин её – князь, но нет людей, которые её населяли бы. Эта ситуация наиболее характерна для северо-восточных княжеств, и в частности, Москвы. Соответственно, князь прилагает усилия по «заманиванию» на свою землю людей. Иной же раз, он организует набег на соседей с тем, чтобы захватить и вывести к себе как можно больше работников. Таким образом, складывается весьма специфическая ситуация, когда княжеская власть оказывается более укорененной в земле, чем люди, которые её населяют. Это сильно мешает формированию договорных, паритетных отношений, подобных тем, которые мы наблюдаем в феодальных странах Западной Европы.

Удельная Русь является магнарным обществом, однако этот магнаризм не выражается в феодальной форме. Почти полностью отсутствует «лестница» вассалитета, а слабая привязка населения к земле, наличие обширных свободных пространств и множества конкурирующих княжеств мешают формированию сложноиерархизированного феодального общества. Человек предпочитает, скорее, перебраться в другое княжество, нежели бороться за свои права, которые даже не являются исконными. Обычное право не оказывается союзником в этой борьбе.