«Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов

«Продовольственная утопия» в наиболее четком и законченном виде в Советском Союзе была оформлена в «Книге о вкусной и здоровой пище». Появившись в сталинскую эпоху, вместе с кинофильмом «Кубанские казаки» и ВДНХ, она должна была демонстрировать, что «жить стало лучше, жить стало веселее» и что народное хозяйство постепенно превращается в своеобразный «рог изобилия», из которого нескончаемым потоком на советских людей будут изливаться блага. «Книга о вкусной и здоровой пище» должна была подготовить к этому и научить советских граждан, что делать с продуктовым достатком. Мотив сказочного изобилия, традиционный для утопического жанра, красной нитью проходит через всю советскую культуру, своеобразно преломляясь в художественных текстах периода «оттепели». Образ полноты бытия, плодородия и его атрибутов, будучи сквозным для искусства 1930–1950-х, нашел отражение и в архитектурном оформлении памятников той эпохи. Ко второй половине 1950-х гг. тоска по изобилию достигает своего апогея, что приводит к нивелировке различия между реальными продуктами питания и их праздничными изображениями[295]

.

Еще одной важной задачей, связанной с «Книгой о вкусной и здоровой пище», являлось развитие у населения новых вкусов, создание спроса на новые пищевые продукты. Поскольку моментально невозможно было перейти ко всеобщему централизованному питанию как в силу нехватки мощностей, так и вследствие недостаточной подготовленности населения, необходимо было создать у населения привычку и вкус к полуфабрикатам, к сухим завтракам, концентратам, консервам — ко всему богатому и разнообразному ассортименту готовых и полуготовых фабричных пищевых продуктов[296]

. На связь между полуфабрикатами и «Книгой о вкусной и здоровой пище» указывает и тот факт, что появление их в СССР связано с А. И. Микояном, который непрестанно руководил советской пищевой индустрией на протяжении почти 50 лет.

Как указывалось выше, официальный коммунистический дискурс одним из непременных условий создания нового коммунистического быта видел освобождение женщины от кухонной работы и перевод питания на промышленную основу. К середине 1950-х гг. общественным питанием пользовалось всего около 10 % населения, и, несмотря на все старания руководства в дальнейшем, эта цифра существенно не возросла. Причиной тому были очереди, невысокая пропускная способность заведений, бедность и однообразие ассортимента и, главное, низкие вкусовые качества предлагаемой пищи[297]

. В эпоху «развернутого строительства коммунизма», когда общественное питание не могло удовлетворить все потребности, женщина была вынуждена заниматься домашним хозяйством. Для того чтобы снять часть занятости и перенаправить высвобожденные силы на строительство «светлого будущего», женский труд должен был быть максимально облегчен, чтобы вместо многочасового стояния у плиты хозяйка могла бы просто и быстро довести полуфабрикаты до готовности.

«Книга о вкусной и здоровой пище» должна была продемонстрировать домохозяйкам и потребителям преимущества такого способа питания перед традиционным. Новые продукты позволяли сократить затраченное время и усилия и якобы не проигрывали обычным продуктам по вкусовым качествам. Производство питания в общественных столовых на несколько тысяч человек немыслимо без использования полуфабрикатов, допускающих длительное хранение. Советский человек должен был привыкать к промышленно изготовленным продуктам питания, отказываясь от блюд, приготовленных по старинке. Отрицательное отношение к попытке перевести в будущем питание на новые продукты проявилось несколько ранее, чем оформилась советская «продовольственная утопия». Так, Д-503, герой романа Е. Замятина «Мы», не может есть хлеб, испытывая недоверие к привычной для нас еде, поскольку в будущем продукты питания изготовляются из нефтепродуктов. Блюда из «дешевого вечного вещества» проходят испытания в пьесе А. Платонова «Шарманка» (1934): население пробует «щи из кустарника с дубовым салом, механические бутерброды, котлеты из чернозема, кашу из саранчи и муравьиных яичек, сладкое из клея и кваса, уксус с махорочной крошкой и сиреневым кустом»[298]

. Появление контрутопий свидетельствовало о процессе осознания и рефлексии кризисных явлений современного им общества[299].