«Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов

Первым произведением в фантастической литературе, касающимся описания коммунистического общества и получившим широкую известность, можно признать «Красную звезду» А. Богданова, хотя формально ее следует отнести к дореволюционной литературе, поскольку опубликован роман был в 1908 г. В этом произведении рассказывается, как в 1905 г. посланцы с Марса приглашают главного героя, революционера, посетить их планету с целью ознакомления с их обществом, в котором восторжествовали коммунистические принципы. Марсианский коммунизм должен служить своеобразным зеркалом, отражающим будущее Земли. Описание устройства общества на Марсе в значительной степени основывалось на марксистско-ленинском учении. Высокий уровень техники, централизованный учет и распределение рабочей силы позволяют марсианам работать по 1,5–2 часа в день. Аппарат насилия и принуждения отсутствует, дети воспитываются в специальных учреждениях и т. д. Очевидно, что многие черты марсианского коммунизма перекликаются с идеями, заложенными в III Программе КПСС. Таким образом, перенесение коммунистического общества с Земли на другие планеты демонстрирует связь фантастики с утопией, в которой часто идеальное общество располагалось в ином географическом пространстве.

Следующее произведение, представляющее интерес для данного исследования, — это роман Я. Окунева «Грядущий мир» (1923), первая часть трилогии, куда вошли также романы «Завтрашний день» (1924) и «Катастрофа» (1927). На самом деле три романа слабо связаны между собой, и наиболее удачным представляется именно первый, повествующий о мировой революции и наступившем в результате «светлом будущем»[271]. Действие происходит во «всемирном городе», распространившемся на всю планету, где творческий, вдохновенный труд становится основной жизненной потребностью людей эпохи коммунизма.

Отражение определенных черт коммунизма можно обнаружить в творчестве А. Беляева. В книгах «Лаборатория Дубльвэ» и «Звезда КЭЦ» описывается не очень далекое будущее, где научно-технический прогресс освободил человека от физического труда, и ему остается только нажимать кнопки.

1930–1940-е гг. были временем оформления и господства «социалистического реализма», но им одним обойтись было нельзя. По мнению Л. Г. Фишмана, «требовалась литература, способная нарисовать народу картину того самого светлого коммунистического общества, к которому в обозримой исторической перспективе должен был привести воспеваемый тяжкий труд миллионов. Далее эта картина никак не должна была выглядеть высосанной из ортодоксально-соцреали-стического пальца и поэтому вымученной, неискренней и уязвимой для упреков в явном несоответствии жестокой действительности»[272].

Видное место в советской фантастике рубежа 1950–1960 гг. занимает И. Ефремов. С его именем связана первая и самая известная «коммунистическая утопия» — «Туманность Андромеды», выпущенная в 1957 г. в журнале «Техника — молодежи», а в 1958 г. изданная отдельной книгой. Действие романа отодвигалось от времени написания на тысячелетия, в последнем варианте Ефремов остановился на 30-х веках, что возвестило о смелом прорыве границ фантастики «ближнего прицела»[273]. В своих произведениях Ефремов возрождал традицию литературы как программного документа. Он был не только фантастом, но и философом и социальным мыслителем[274]

.

Выбор произведения И. Ефремова в качестве примера обусловлен, во-первых, его популярностью среди современников, во-вторых, изображением общества победившего коммунизма, которое, с одной стороны, основано на бытовавших в то время представлениях об обществе будущего, с другой — формировало эти представления. Немаловажную роль при выборе сыграло и официальное признание властями данного произведения. Г. Е. Глезерман ссылается на «Туманность Андромеды» И. Ефремова как на пример будущего, но с оговоркой, что будущее нельзя изобразить[275]. В. Дмитриевский и Е. Брандис указывали на конкретные недостатки романа Ефремова: спорные представления о семье, периодизации истории и характере автоматизации производства. Кроме того, писателя упрекали в том, что «люди будущего в его изображении слишком равнодушны к памяти о революционном героизме наших дней. Даже Великая Октябрьская революция, а также имена основоположников марксизма-ленинизма ими нигде не упоминаются»[276]. Поскольку данная статья опубликована в 1960 г., в ней не упоминаются XXII съезд КПСС и III Программа КПСС, которые должны занять почетное место в череде вех, приведших к торжеству коммунизма.