Конармия

— А товарищ ростовский комиссар! — насмешливо сказал сотник Красавин, поднимая фонарь к лицу Бахтурова. — Оказывается, Бахтуров, чудеса еще бывают на свете, и мертвые воскресают… Ах, сукин сын! — Он тронул подбитый глаз. — Ну, за это мы еще с тобой посчитаемся, — пообещал он и снова поднял фонарь к самым глазам комиссара.

— Опустите фонарь, негодяй! — сказал Бахтуров.

— Что-о? — испуганно ахнув, сотник шарахнулся в сторону. Ему почудилась рука с пистолетом.

— Не бойтесь, это кочерга, — сказал насмешливо Бахтуров. Он показал глазами на высунувшийся из-за печи конец кочерги.

— Связать! — приказал сотник, досадуя на свое малодушие и слыша пересмех казаков.

— Живуч, гад! — сказал урядник Фролов. — А ну, руки назад! Вяжи, ребята, его!

Приказав вести Бахтурова в штаб, Красавин собрался было идти, но тут вспомнил про мальчишку. Он оставил при себе Иону Фролова, поднял фонарь, огляделся и, приметив Егорку, схватил его за ухо.

— А ты, паршивец, зачем предупреждал? — заговорил он, больно теребя Егоркино ухо. — Кто тебя посылал?

Мальчик залился отчаянным криком.

— Господин офицер, как вам не стыдно? — произнес из темного угла молодой девичий голос.

Иовна выступила вперед и схватила Егорку.

— С маленьким-то каждый справится! Ишь, связался черт с младенцем!

— Уйди, старая ведьма! — Красавин ткнул в грудь старуху и высоко поднял фонарь.

— Кто такая? — спросил он, увидя в углу стоявшую девушку.

— Так это фельдшерица тутошная, господин сотник, — угодливо подсказал Иона Фролов.

— Фельдшерица? — Красавин внимательно оглядывал девушку. — Раненому большевику помощь оказывали?.. На мобилизационном пункте были?.. Нет?.. А вы знаете, что за невыполнение приказа подлежите военно-полевому суду? Фролов, — обратился сотник к уряднику, — у нее здесь родственники есть?

— А как же, господин сотник, мать при ней, — бойко ответил урядник. — Воронежские. Прошлый год прибыли. Кудиновы фамилия.

— Очень хорошо. — Красавин с довольным видом оглядел Катю, — Так вот, барышня, у нас разговор короткий. Будете плохо работать — ваша мать пострадает. Понятно? Ну ладно, надеюсь, что мы найдем общий язык… Фролов, иди с барышней на квартиру. Пусть возьмет вещи. А потом приведи в штаб. Я отвезу ее к генералу.

Красавин бросил на девушку насмешливый взгляд и, придерживая шашку согнутой в локте рукой, вышел на улицу.

— Ну айда! — злобно сказал Иона Фролов. Он расстегнул кобуру и вынул револьвер. — Если побежишь — застрелю. Выходи!

6

Яким Сердечный чудом спасся от расстрела. После команды «пли» он упал и прикинулся мертвым. До ночи лежал под трупами. Потом выбрался, раздобыл лошадь и и без шапки, босиком примчался в хутор Казюрин. Теперь он сидел перед Буденным и рассказывал о событиях. в Платовской. Тут же, в небольшой хате с земляным полом, находились два брата Буденного, хуторской кузнец Иван Колыхайло и несколько молодых казаков.

Яким Сердечный рассказал о страшной смерти милиционера Долгополова и начальника почты, сожженных живьем, об избиении партизан. Около трёхсот человек было арестовано и заперто при станичном правлении. Казнь их назначена этой ночью на рассвете.

Буденный слушал, хмурясь, посматривал на поседевшую за один день голову товарища, а сам думал о том, как прийти на помощь захваченным.

— Так ты говоришь, Городовикова не было среди расстрелянных? — спросил он, когда Сердечный кончил свой рассказ.

— Нет. Дед Барма говорил, что под Городовиковым коня убили. А кадеты кричат: «Бери его живого! Генерал обещал награду!»

— Куда его дели?

— Не знаю.

— А Бахтуров?

— Убили его.

Буденный сокрушенно покачал головой, резкая морщинка легла меж его широких бровей, рука, лежавшая на столе, выбивала барабанную дробь.

— Кадетов?

— Да.

Яким Сердечный сказал, что офицерская рота вместе с генералами ушла обратно в зимовники, но в Платовской осталось сотни полторы с батареей.

— Помрем, а своих выручим! — произнес Буденный решительно. — Нет, не помрем, нам еще жить надо, — поправился он, — а выручить — выручим!

Яким Сердечный недоуменно посмотрел на него.

— Ас чем выручать-то, Семен Михайлович? У них, гляди, сила какая. А у нас ни людей, ни оружия!

— Вот у меня наган есть, — Буденный опустил руку на кобуру. — Тебе винтовку дам. Ну? У братьев дробовики, — он бросил быстрый взгляд на братьев. — Пойдете с нами? — Братья утвердительно кивнули головами. — Ну а ты, Колыхайло? — Буденный повернулся к сидевшему в углу хуторскому кузнецу, рослому, рябому, очень сильному, пожилому уже человеку.

— Пойду. Я дубину возьму, — твердо сказал Иван Колыхайло, переводя взгляд на свои огромные руки.

— Ну, кто еще? — Буденный вопросительно обвел глазами собравшихся. — Я ведь давно не был с вами. Почти пять лет отсутствовал. Кто еще есть подходящий на хуторе? Может, Беспалого возьмем? Он парень здоровый. Ты его хорошо знаешь, Яким?

Сердечный в ответ безнадежно махнул рукой.

— Нет, не гожий он для этакого дела. Только подведет. Он, как говорится, без винта в голове. Шалый.

— Ну раз так, то придется оставить. Кого еще?