Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

…нужно оно не столько для полемики с тенденциями книги, сколько для оправдания самого факта выхода ее в свет. Цензура нынче постоянно спрашивает: кому и для чего нужна сия книга? И на этот вопрос не так легко в данном случае ответить. Толстой и Достоевский, Бальзак и Диккенс

(Бальзаку, Диккенсу и Достоевскому посвящена книга Цвейга «Три мастера» — «Drei Meister: Balzac — Dickens — Dostojewski», 1920, вошедшая в 7 том собрания сочинений (1929). — М. М.) считаются бесспорными знаменитостями и о них позволено писать сейчас сколько угодно. Напротив, Гельдерлин и фон Клейст, достаточно прославленные у себя на родине, абсолютно неизвестны в России, почему в предисловии следовало бы указать, что такое неведение несколько предосудительно и подлежит ликвидации.

Там же

Два года спустя, когда издательство стало готовить перевод к выходу в свет, требовалось уже предисловие иного рода. «Дело в том, — писало издательство А. В. Луначарскому, который уже через несколько дней официально стал председателем редсовета издательства, — что, при всех обычных для Цвейга художественных достоинствах этой книги, идеологическая ее сторона нас не вполне удовлетворяет» (письмо от 21 апреля 1931 г.):

Между тем отказаться от выпуска этой книги безусловно невозможно по некоторому ряду соображений. Не говоря уже о том, что это нарушило бы внутреннюю цельность нашего издания, это было бы неудобно прежде всего перед нашими читателями, которые, познакомившись с авторским предисловием к нашему шестому тому, ждут появления всей трилогии в полном ее виде и будут в праве претендовать на нас, если мы представим ее только двумя ее частями. (Речь идет о трилогии Цвейга «Строители мира», первая часть которой, «Три певца своей жизни. Казанова, Стендаль, Толстой» составила 6 том собрания «Времени», вторая, «Три мастера. Бальзак, Диккенс, Достоевский» — 7 том; «Борьба с безумием» представляла собой заключительную часть трилогии. — М. М.) <…> Но помимо того — и это самое важное — это было бы более чем неудобно перед таким испытанно дружественным Советскому Союзу автором, как Стефан Цвейг, который к тому же следит с большим вниманием за судьбой русского издания его сочинений и очень этим изданием дорожит.

Таким образом выход остается один: книгу выпустить, предпослав ей сильное руководящее предисловие. Эту точку зрения разделяет и Ленинградский Областлит.

Зная Ваше отношение к Цвейгу, как к человеку и писателю, мы решаемся просить Вас, глубокоуважаемый Анатолий Васильевич, не найдете ли Вы возможным написать хотя бы краткое предисловие к этой книге, художественная ценность которой не вызывает на наш взгляд сомнений.

Там же