Конец Пиона

– Не нужно обманывать меня и себя. Ты же дублировал их радиограммы после того, как у них погиб радист. Выходит, у тебя есть с ними контакт.

В комнате наступило гробовое молчание.

– Наша активность непременно вызовет ответную реакцию у НКВД. Начнутся облавы, аресты, и это в значительной степени снизит ту разведывательную активность, которую набрала наша группа, – словно оправдываясь, произнес Смирнов.

– Следовательно, ты отказываешься выполнять приказ руководства Абвера. Я правильно понял? – жестко спросил его Тарасов, заметив, что он давно уже перешел в разговоре на «ты».

Глаза Смирнова сверкнули ненавистью. Его рука потянулась в карман шинели.

– Не нужно делать того, что хочешь сделать ты, – тихо произнес Тарасов и приподнял полотенце, под которым лежал пистолет.

– Ты ошибаешься, Татарин. Я просто хотел достать папиросы.

Он медленно достал пачку и, выбив щелчком папиросу, закурил.

– Я все понял, Татарин. Думаю, что больше претензий ко мне и моим людям у немецкого командования не будет.

– Считаю, что наш разговор закончен. Завтра я уезжаю в Москву.

Смирнов встал из-за стола и, застегнув шинель, вышел из комнаты.

***

«Вот и все, что я должен был сделать в этом городе, – подумал Тарасов. – Теперь нужно возвращаться обратно».

Закрыв за Смирновым дверь, он сел за стол. Минут через двадцать вернулась Варвара. Разогрев на керогазе чайник, они стали пить чай.

– Вот, что, Варя, – произнес Тарасов. – Организуй мне встречу с капитаном Дроновым. Было бы очень хорошо, если бы эта встреча произошла утром.

– Хорошо, Саша. Я завтра с утра попробую это сделать, если он, конечно, еще в городе.

Убрав со стола посуду, они стали укладываться спать. Утром Александр проснулся в одиночестве. На столе лежала записка Варвары. Прочитав, он приоткрыл дверцу печи и бросил ее в огонь. Прошло более часа, прежде чем домой вернулась Варя.

– Капитан Дронов будет ждать тебя на улице Володарского. Машину ты его знаешь.

– Спасибо, Варя, ты здорово меня выручила.

Тарасов накинул полушубок и, забросив за плечо вещмешок, направился на улицу. Выйдя во двор, он повернулся и помахал Варваре на прощание рукой. Было очень холодно, и он, подняв большой воротник полушубка, направился в центр города. Машину Дронова он увидел сразу. Она стояла около дома. Из ее выхлопной трубы валил белый густой дым. Остановившись около машины, Александр огляделся по сторонам и, убедившись в безопасности, открыл дверцу «Эмки» и сел в нее.

– Здравствуйте, товарищ капитан.

– Здравствуй, Тарасов. Сейчас поедем на квартиру, где ты все запишешь. Нас интересует все, что тебе удалось сделать в этом городе.

«Эмка», мирно урча двигателем, поехала в сторону пригорода. Минут через сорок машина въехала в уже знакомый двор и остановилась.

– Товарищ капитан, я не больно силен в написании справок. Давайте, я вам все расскажу, а вы запишите сами.

– Я предвидел это и пригласил стенографистку.

Они прошли в комнату и сели за стол. Дронов вышел и вернулся обратно с тремя стаканами крепкого чая. Вслед за ним вошла миловидная женщина лет сорока и села напротив Тарасова.

– Ну, что, приступим? – спросил его капитан.

Александр рассказывал долго. Он описывал каждого немецкого диверсанта с такой подробностью, что вызвал невольное восхищение у Дронова. Последнее, о чем он рассказал, было вечернее посещение его Смирновым.

– Он был один? – поинтересовался капитан.

– Его сопровождал мужчина, от которого сильно пахло чесноком.

– А от Смирнова, чем пахло?

– От него – одеколоном «Красная Москва».

– Молодец, Тарасов, – похвалил его Дронов.

Часы пробили три часа дня. Капитан посмотрел на стенографистку и, заметив, что та перестала писать, разрешил ей покинуть комнату.

– Спасибо, товарищ Тарасов. Ты оказал огромную услугу НКВД.

Александр покраснел.

– Ты все выполнил в этом городе?

– Так точно. Теперь нужно собираться в обратную дорогу.

– Успеешь. Сейчас тебя проинструктируют наши товарищи. А затем – в дорогу. Я тоже еду в Москву, буду в соседнем вагоне. Вот, возьми билет до столицы.

Он встал из-за стола и протянул билет. Пожав Тарасову руку, вышел из комнаты.

***

На вокзале за десять минут до отхода поезда к Александру подошла уже знакомая ему старушка и протянула руку. Другой рукой она прижимала к себе старую куклу.

– Подай, солдатик, – произнесла она, шамкая беззубым ртом, – мне дочку кормить нечем.

Нащупав в кармане полушубка кусок сахара, он протянул его бабушке.

– Вот, возьми, больше у меня ничего нет.

– Спасибо, солдатик. Ты тоже вот, возьми: это – молитва, которая защитит тебя и твоих родных на этой войне.

Она сунула руку в карман своего старого зипуна и вытащила из него небольшой листочек.

– Спасибо, бабуля, – произнес Тарасов и направился к вагону.

Сев на свое место, он с интересом развернул листок. Это было сообщение из Абвера. Только сейчас до него дошло, что под видом полоумной старухи действовала связная немецкой разведки.

«Вам необходимо провести контрольную встречу с агентом Кукридж. Он будет ждать каждый вторник с 20-00 до 20-15 на Чистых прудах – вторая лавка справа от входа».