Конец Пиона

– Сержант! – обратился к нему Измайлов. – Вот оформите эти документы на получение двух ящиков тротила.

Майор достал из полевой сумки бумаги и протянул ему. Заведующий складом, не читая, сунул их в карман своей гимнастерки и стал открывать дверь склада.

– Товарищ майор, а вы без транспорта? – спросил он.

– Вон стоит моя машина, нужно погрузить взрывчатку в нее. Еще вопросы есть, товарищ сержант?

«Успокойся, Измайлов, не повышай голос, – подумал он. – Все идет нормально. Сейчас сержант погрузит в автомашину два ящика тротила, и ты спокойно уедешь отсюда. Только, что он там долго возится?»

Станислав открыл дверь склада и увидел, что сержант пытается с кем-то связаться по телефону. Внутри майора что-то оборвалось, и возникла пустота, которая моментально наполнилась страхом.

«Неужели прокололся, и сейчас этот сержант звонит, чтобы уточнить подлинность предъявленных мной документов», – промелькнуло у него в голове.

– Товарищ майор, что с вами? Вам плохо? – бросив трубку на рычаг телефона, спросил его сержант.

– Ничего, сержант, мне уже лучше, – произнес Измайлов. – Что вы там возитесь? Неужели так трудно погрузить эти два ящика?

– Товарищ майор, мне показалось, что мы уже отпускали взрывчатку по этим документам. Вот я и решил уточнить это у своего начальника.

– И что? Уточнили?

– Так точно, товарищ майор. По этим документам на прошлой неделе нами были отпущены два ящика тротила. Взрывчатку получал младший лейтенант Горлик.

– Понятно. Все может быть. Я, наверное, взял с собой не те документы. Подобное со мной бывает после полученной контузии. А ты – молодец, сержант, что заметил это.

– Это моя работа, товарищ майор. Идет война, и сейчас доверять людям не стоит.

– Правильно. Давай, мои документы.

Сержант, взяв их со стола, вернул Измайлову.

– Извините, товарищ майор, что не смог вам помочь.

Станислав развернулся и, сунув документы в полевую сумку, направился к автомашине.

***

Пион нервно ходил по комнате, слушая доклад Мустафы. Последняя его новость касалась Татарина.

– Что же у нас с тобой, Мустафа, получается, – как бы разговаривая сам с собой, произнес Пион. – Ты мне говорил, что Татарина посадила соседка, написав заявление, что он уклоняется от фронта. И вдруг его почему-то освобождают? Разве бывает, чтобы НКВД кого-то отпустило? У меня невольно напрашивается вопрос, а за что его освободили, не за красивые же глаза? Ведь его скрутили не «мусора» за кошелек, а чекисты. Неужели за все это время, что он содержался там, они не пробили его по документам?

– Я тоже об этом подумал, Пион. Странно все это. Слушай, может, он слил им все о нас?

– Не думаю, да и что ему известно о нас? Он даже адреса моего не знает, это точно.

В комнате повисла тишина.

– Может, его чик и все? – тихо произнес Мустафа. – Нет человека, нет проблемы.

Он вопросительно посмотрел на Пиона, ожидая ответа. Однако тот не спешил с принятием окончательного решения. Ему, как воздух, нужна была взрывчатка, место хранения которой знал только Татарин. Попытка Измайлова вывезти два ящика тротила с военного склада не увенчалась успехом.

– Погоди, Мустафа, он от тебя никуда не денется. Ты еще успеешь с ним поквитаться. Сейчас главное, чтобы он показал место, где зарыл взрывчатку. Вот, когда он это сделает, можешь с ним поступать, как хочешь. Пока пусть он отлежится дома, а дня через два мы его навестим. Присмотри за ним. Если бы он нас запалил, то мы с тобой были бы в НКВД, а не разговаривали здесь. Присмотри за ним дня два, и все станет понятно.

– Дом, в котором он живет, имеет два выхода. Я один перекрыть их не могу.

– Возьми в помощь Ворона и Гороха.

– Хорошо, Пион.

Мустафа встал из-за стола и, надев шапку, направился к двери.

***

Утром Тарасов подошел к окну и, открыв форточку, свернул цигарку. Дворник убирал снег, а две соседки по дому о чем-то разговаривали. Александр посмотрел в сторону соседнего двора: там, среди сугробов, стояла «Эмка» черного цвета.

«Откуда эта машина? – задал он себе вопрос. – В наших домах не проживают водители, да и начальники, за которыми бы приезжали служебные автомобили, тоже не живут».

Минут через тридцать он снова подошел к окну. Посмотрев в сторону машины, он увидел около нее знакомого мужчину, с которым он столкнулся в своем подъезде. Именно этот человек передал ему привет от Пиона.

«Пасут», – первое, о чем подумал Александр.

К стоявшему мужчине подошел еще один человек.

«Выходит, он не один, – отметил про себя Тарасов. – Значит, мое освобождение из НКВД встревожило Пиона. Может, он и прав. Я на его месте поступил бы также. Значит, он мне не доверяет, а это уже плохо».

Переговорив между собой, мужчины разошлись в разные стороны.

«Все ясно, держат сразу два выхода из дома. Посмотрим, как долго вы будете меня караулить?»