Конец Пиона

Новиков передернул плечами, подавив в себе инстинкт самосохранения, и активно бросился в атаку.

– Товарищ капитан, Тарасов – враг! Я чувствую это. Меня еще ни разу не подводило это чувство, поверьте мне.

– Это все эмоции, Новиков, – произнес Дронов, стараясь не называть его по званию. – Вы сами знаете, что ваши чувства и ощущения – это не факты вражеской деятельности Тарасова. Это раз. Второе. Почему вы его арестовали? Кто вам дал право творить подобное беззаконие?

Новиков вскипел. Он отлично понимал, что нарывается на большие неприятности, но остановиться уже не мог.

– Мне эти права дал товарищ Сталин вместе с дипломом об окончании училища НКВД. Может, вы забыли, товарищ капитан, что говорил наш вождь о классовой борьбе, что она не только не затихает, а наоборот, еще больше обостряется. Да, враг хитер и коварен, и задача органов НКВД выявлять этих врагов и уничтожать!

Он замолчал и посмотрел на Дронова, стараясь угадать какое впечатление на капитана произвела его речь. Однако лицо офицера было непроницаемо.

– Где протоколы допросов Тарасова? Я бы хотел взглянуть, какие он давал показания? Он признался хоть в чем-то?

Лейтенант вздрогнул. Он не был готов к подобному обороту в разговоре.

– Тарасов – участник боевых действий, имеет несколько ранений и прибыл в город для прохождения лечения. Вы, наверное, не знаете, Новиков, что он имеет офицерское звание? – как бы, между прочим, подчеркнул Дронов.

– Он мне об этом ничего не говорил, – выпалил лейтенант.

– А вы его наверняка и не спрашивали. Вы поверили заявлению какой-то домохозяйки и не захотели верить боевому офицеру.

Эти слова были равносильны осиновому колу, который вбивал в его грудь сидевший напротив него офицер центрального аппарата НКВД СССР. Новиков почувствовал, как между лопаток по спине потекла тонкая струйка пота. Сейчас он хорошо понимал, что сам себя загнал в угол, из которого уже не было выхода.

– Так, где же протоколы допросов? Или вы их не вели, а просто силой выбивали из него нужные вам показания?

– Я их не писал, товарищ капитан, потому что он все это время молчал.

– Значит, он ни в чем не признался? Я думаю, что вы предприняли все методы, чтобы сломить этого человека? Скажите, а почему он молчит, ведь у вас всегда и все признавались в работе против нашего государства? А может, ему и признаться-то не в чем? Вы не думали об этом?

Лейтенант сидел, ни жив, ни мертв.

– Я уже доложил о вашем самоуправстве в Москву. Посмотрим, что по этому поводу скажет ваше местное руководство. А сейчас идите, Новиков. Думаю, что вам надо освободить Тарасова из-под стражи. Так будет лучше и для вас, и для него.

– Я все понял, товарищ капитан государственной безопасности. Разрешите исполнять?

– Чего исполнять?

– Ваше указание.

– Это не указание, это совет, Новиков.

Лейтенант поднялся со стула и почувствовал, что не может идти. Ноги были, словно ватные, и не слушались его. Его мотнула, и он, чтобы не упасть, уперся рукой в косяк.

– Извините, товарищ капитан, – тихо произнес он. – Ноги не идут.

– Бывает, Новиков. Хорошо, что нет медвежьей болезни, а то что бы я с вами делал?

Лейтенант вышел из кабинета и, держась за стенку, медленным шагом направился к себе в кабинет.

«Черт меня дернул связаться с этим Тарасовым, – подумал он и посмотрел на пустой коридор наркомата. – Интересно, откуда капитан узнал об этом человеке. Впрочем, какая разница, откуда. Важно то, что я попал под замес, и сейчас нужно как-то выбираться из этого дерьма».

Дойдя до своего кабинета, он обессилено плюхнулся в кресло. Мозг лихорадочно требовал какого-то рационального решения. Недолго думая, он взял бланк постановления об освобождении и написал на нем фамилию Тарасова. Поставив печать, он вызвал дежурного и передал ему постановление.

– Чего стоишь? – спросил он его. – Я что-то не то написал?

– Нет, товарищ лейтенант, все понятно.

– Тогда исполняйте.

Через десять минут Тарасов уже стоял около ворот внутреннего двора НКВД, размышляя, куда его повезут. Боец охраны открыл калитку и жестом руки предложил выйти на улицу.

– Чего стоишь? Давай, двигай, мужик, на волю.

Тарасов сделал несколько шагов и оказался на улице. За его спиной противно звякнула металлическая дверь, отделявшая волю от неволи.

***

Машина майора Измайлова медленно въехала на территорию армейского склада, который находился в лесном массиве недалеко от железнодорожной станции Аракчино. Солдат, стоявший на посту, проверил его документы и направился в караульное помещение. Станиславу не раз приходилось бывать на этой армейской базе, и он неплохо ориентировался в этих одноэтажных типовых зданиях, укрывшихся от посторонних взглядов в лесу. Часовой, доложив о прибытии на базу офицера, поднял полосатый шлагбаум. Измайлов подъехал к нужному ему складу. Увидев сержанта, он рукой подозвал его к себе.

– Сержант! Где начальник склада?

– Я вместо него, товарищ майор. Лейтенант Морозов заболел.

«Вот и хорошо, – подумал Станислав, – сержант наверняка плохо разбирается в документах и не станет сверять номера квитанций».