Конец сказки

Он был еще жив. Он бы встал. Да разве Буслаев дал ему это сделать? Тут же прыгнул с размаху, да как принялся кистенем охаживать! Шлем сбил и в самое темечко лупить принялся!

И пробил дыру в черепе.

Страшно могучи велеты. Да не бессмертны. Побеждали их богатыри. Да и простые люди побеждали, хотя обычно не в честном бою. Умом брали и хитростью, уловками разными.

Или просто толпой наваливались, с луками и рогатинами.

И вот сегодня погиб еще один велет. Горыня, сын Вертогора. Славный он был богатырь, хоть и свернул на кривую дорожку. Пошел за Кащеем, как телок – и за то поплатился.

Когда Горыня перестал шевелиться, над полем повисла тишина. Кащеево войско замерло в изумлении. Русское – не веря глазам своим.

А Буслаев топнул еще разок по уже мертвому велету, вскинул руки и проорал:

– Эхма, былинный бой полуцился!!!

Вот тут-то русичи враз закричали, засвистели, в ладоши захлопали. Нелюди завыли, запричитали, лица ногтями рвать стали. Дубыня и Усыня так заревели, что уши у всех заложило.

А князь Всеволод уставился на Кащея. Ждал, что тот содеет.

Сдержит ли мертвый царь слово? В самом ли деле уведет рати несметные? Или, как обычно, подло поступит, чести не соблюдет?

Во второе верилось сильнее, но очень хотелось надеяться на чудо.

Кащей пристально посмотрел на труп Горыни. Перевел взгляд на пляшущего на нем Буслаева. Разомкнул уста, хотел уже что-то молвить…

…Но тут Буслаев споткнулся. Запнулся сапогом о каменную башку велета. Заплелись ноги богатыря – и полетел он спиной назад.

И упал так неудачно, что нарочно и не придумаешь. Прямо на секиру Горыни, все еще в земле торчащую.

Да прямо головой.

Крюк вошел глубоко в темя. И не стало Васи Буслаева. Вот только смеялся, радовался – а вот лежит, не дышит.

И лужа крови по земле растекается.

– Это… это как?.. – моргнул князь Глеб. – Это… это что?.. Это не Кащей ли наколдовал?..

– Да вродь нет… – прищурилась Овдотья Кузьминишна. – Не чую чар, яхонтовый. Эх, лихо-лишенько, не свезло мальчишке…

– Эх, Васька… – тяжко вздохнул воевода Самсон. – Жил грешно и погиб смешно…

Русичи, этакий злой знак судьбы увидавши, словно остолбенели все. Зато нелюди Кащея загомонили, развеселились. Пробовали с другой стороны кричать, что Буслаев Горыню-то все-таки победил, прикончил – да в ответ слышали, что этакая победа – не победа никакая, а посмешище.

– Это ж надо так нелепо сдохнуть! – хохотал Тугарин. – У вас, русов, все богатыри такие?!

Ему что-то отвечали, огрызались, но больше из обиды. На тело Буслаева глядели с такой досадой, словно тот нарочно о железину башкой хряпнулся.

– Ну знать ничья, – вздохнул Илья Муромец. – Теперь в общей сваре все решаться будет.

Глава 31

Широко зевнув, Яромир продрал очи. Крепко спалось ему сегодня, сладко. Давненько так не было.

Обычно-то Серый Волк очень мало спит. Может вообще не смыкать глаз многими днями. Просто ходит под солнышком человеком, а под луной – зверем. Одна личина бодрствует, другая отдыхает, сил набирается.

Но после гульбы по Нави уснул он так, словно обухом по голове стукнули.

Толком еще не проснувшись, оборотень нашарил на поясе зачарованную булавку. Поднес ее к лицу – и поморщился. Подарочек бабы-яги проржавел насквозь. Чуть сильней надави и… о, вот уже и рассыпался. Только пальцы остались испачканы.

– Подымайтесь, – пихнул он еще спящего Ивана. – Вставай, Патрикеевна. И ты, богатырка, вставай. Поспешать надобно.

Княжич неохотно приподнялся. Вчера он тоже рухнул на постелю, будто сосна поваленная.

Хотя вчера ли это было?.. Брюхо рычит так, словно несколько дней еды не видало. И во рту сухота невыносимая.

Не дожидаясь, пока проснутся девки, Иван разостлал скатерть-самобранку. Подала та снедь простую и незатейливую – щи, кашу, пироги с капустой, – но княжич уписывал, не разбирая. Воды колодезной целый гарнец опорожнил. Пил, пока захлебываться не начал.

Тут и Василиса с Синеглазкой пробудились – да тоже первым делом к скатерти. И Яромир присоединился, конечно.

– Это сколько же мы спали?.. – прочавкала Синеглазка, отнимая у Ивана пирог.

– Не знаю… – задумчиво мотнул головой Яромир. – Но долго, кажись…

– Дюже долго! – покивал Иван. – Никогда я со сна таким голодным не бывал!

Опустошив еще миску каши, он наконец огляделся и спросил:

– А мы где вообще? Это что за палаты?

– Сераль это, – ответила Василиса. – Женская половина дворца. Я тут жила… когда-то.

Вчера она привела остальных именно сюда. Хорошо помнила дорогу. И надеялась, что тут они смогут укрыться. Охраны в серале и прежде-то никакой не было, а прислужницам ухаживать больше не за кем.

И не ошиблась. Пустовал сераль. Выбрала Василиса горницу подальше и поукромнее, положила на пороге куколку ведьмовскую, чтоб глаза челяди отводила, да и дозволила почивать.

Дважды упрашивать никого не пришлось.

Перед сном Иван с Синеглазкой толком и не разглядели – куда их привели. А теперь вот озирались – и ахали от изумления.