Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том II

Из прибывшей сюда и отправляемой сегодня же в Петроград экспедиции Демидова я впервые ознакомился с подробностями последних переговоров между Афинами и державами Согласия. Главное требование греков — гарантии территориальной неприкосновенности Греции, — конечно, заключает в себе опаснейший залог болгаро-греческого конфликта в будущем. Не зная всей совокупности политических обстоятельств, обусловливающих вышеупомянутые переговоры, с местной точки зрения нахожу, что, может быть, было бы полезно, ранее принятия нами на себя требуемой греками гарантии, заявить болгарскому правительству, что если мы сговоримся с греками, то болгарам придется навсегда оставить всякие мечты о Кавале. Это могло бы послужить стимулом для выступления Болгарии. Кроме того, чем более будет у нас помощников при взятии Константинополя, тем нам будет легче справиться с претензиями каждого из них. Здесь имеются указания, что даже Англия не примирилась бы вполне с нашим будущим господством на Проливах.

Савинский.

201. Великобританский статс-секретарь по иностранным делам сэр Эд. Грэй послу в Петрограде сэру Дж. Бьюкенену

Шифрованная телеграмма[400]

№ 764. 1 мая 1915 г.

Из Софии.

Лично. Король очень доволен неуспехом дарданелльских операций и придает большое значение отзывам наших генералов, мнение которых я уже передавал Вам по телеграфу. Они уведомили его величество, что, по их мнению, Великобритания и Франция не смогут взять Константинополь без сотрудничества Болгарии, и мнение их укрепит точку зрения его величества на большое значение, которое следует придавать болгарскому выступлению[401].

На подлиннике собственноручная пометка Николая II (черта и две точки).

202. Российский посланник в Софии А. А. Савинский министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма

28 апреля /11 мая 1915 г.[402]

Сегодня английский посланник сообщил французскому и мне, что, вследствие инструкций Грэя, он спросил в субботу у Радославова, на каких условиях Болгария согласилась бы выступить. После долгих уверток Радославов вынул карту и указал на спорную и бесспорную зону, Драму, Серес и Кавалу, на что после(дний)[403] заметил ему, что хотя это и чрезмерно, но все же может составить базу для переговоров. Такое отдельное от нас выступление английского посланника, помимо того, что обречено по существу на неуспех, утверждает здесь все более и более впечатление, что между нами и англичанами нет полной согласованности. Передавая мне вышеизложенное, Айронсайд добавил в виде объяснения, что Англия форсирует Дарданеллы в интересах России, что цель этой тяжелой операции — предоставить нам Константинополь и что для уменьшения жертв нужно скорейшее выступление Болгарии. Шаг английского посланника имеет, впрочем, ту хорошую сторону, что вопреки прежним разговорам Айронсайда, — смотри мою телеграмму № 256[404], — английское правительство солидарно с нами в желании выступления Болгарии. Мы с французским посланником сомневаемся только, чтобы прием, к которому прибегнул наш английский сотоварищ, достиг цели.

Савинский.

203. Памятная записка великобританского посольства в Петрограде российскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову[405]

№ 42.

Посольству его величества было предписано сэром Эдуардом Грэем уведомить императорское министерство иностранных дел, что посол его величества в Париже получил инструкцию настаивать перед г. Делькассе на важности предоставления союзным представителям в Софии возможности выбрать подходящий момент для формального предложения Болгарии.

Сэр Ф. Берти должен указать, что, даже если греческие выборы пройдут в благоприятном для Венизелоса смысле, в чем нельзя быть вполне уверенным, конкретное сотрудничество Греции потребует неизбежно для своего подготовления нескольких недель. Положение в Дарданеллах, между тем, делает крайне важным, чтобы Болгария вступила в войну как можно скорее. Уже тот факт, что болгарскому правительству будут сделаны предложения, даже если бы они оказались недостаточными, придаст вес тем аргументам, которые могли бы быть использованы нашими сторонниками в Софии для того, чтобы произвести на него усиленное давление.

Должно пройти известное время, чтобы представился столь же благоприятный случай для переговоров, как тот, который дает нам вступление Италии в войну[406], и, не делая никакого предложения, мы можем потерять почву.