Читаем Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том II полностью

Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том II

Ввиду газетных слухов о панике в Константинополе, считаю долгом донести, что настроение здесь сейчас более твердо и устойчиво, чем 6 месяцев тому назад.

Спокойствие на фронтах анатолийском, кавказском, багдадском и египетском дало туркам возможность сосредоточить все свое внимание и силы в районе Проливов, то есть в наиболее защищенном пункте империи, и создает здесь впечатление крупного успеха. Приостановка же англо-французских действий против Дарданелл, после неудачи 5 марта, и выход турецкого флота в Черное море, после появления нашей эскадры перед Босфором, дает военной партии кажущееся основание говорить о неприступности столицы и непобедимости турецкого оружия. Вместе с тем свобода подвоза к Проливам предметов первой необходимости и широкая денежная поддержка из Берлина делают тяготы войны почти нечувствительными для Порты и укрепляют в ней воинственный дух, смущаемый ныне лишь двумя серьезными обстоятельствами: первое — недостаток военных припасов, проникающих сюда за последнее время в минимальном количестве; второе же — неопределенность поведения Болгарии, которая, по мнению турок, является единственным путем, могущим привести нас к Константинополю.

Серафимов.

198. Причисленный к итальянскому посольству в Константинополе Б. С. Серафимов российскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма

№ 191. 8/21 апреля 1915 г.

Недавний приезд в Константинополь посланника в Софии; последовавшее вслед за этим тайное свидание Талаата с болгарами на границе; трехдневное пребывание в Константинополе Морфова; его совещание с германскими и турецкими интендантскими чиновниками и директором фракийских железных дорог; продолжающиеся совещания болгарских офицеров, по-видимому, членов «Македонского комитета», с местными патриотическими организациями «Национальной обороны», «Адрианопольского комитета» и «Комитета Единение и Прогресс»; вообще, участившиеся за последнее время болгаро-турецкие сношения, в связи с продолжающимся по временам пропуском Болгариею военных припасов, — породили здесь множество слухов, сущность коих заключается в следующем:

Неуверенная в поведении Болгарии, Порта под давлением германцев, постоянно мечтающих о соединении Берлина с Константинополем через Болгарию и Сербию, якобы решила пожертвовать Адрианополем и предложила болгарам оккупировать территорию по линию Энос — Мидия с оставлением там Турциею лишь отряда жандармерии. Взамен этой уступки Болгария сохраняет, до поры, благожелательный Турции нейтралитет, всячески облегчая снабжение османской армии необходимыми припасами и содействуя организации на сербской границе нового и притом более решительного восстания, имеющего ускорить в нужную минуту болгаро-сербский разрыв, при котором фракийская армия Гольц-паши отделит в помощь софийскому правительству довольно крупный отряд.

Подобные изложенным сведения имеются и у итальянского посла.

Серафимов.

199. Российский посланник в Софии А. А. Савинский министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма

№ 227. 9/22 апреля 1915 г.

Передавая вчера Радославову ответ своего правительства насчет назначения Геннадиева в Париж, французский посланник имел с председателем совета министров весьма интересный политический разговор. На замечание последнего, что он хотел бы сблизиться с Тройственным согласием и ищет для этого благоприятного момента, Панафье заметил, что он упускает этот момент и что после занятия союзниками Константинополя болгарская помощь будет обесценена, а что, наоборот, теперь за свое активное согласие действовать Болгария могла бы, по его мнению, получить и линию Энос — Мидия, и линию соглашения 1912 г., посланник прибавил, что, может быть, державы Согласия и решатся в скором времени сделать последнюю попытку привлечения Болгарии, но в таком случае они на этот раз потребуют совершенно определенного и категорического ответа. Панафье говорит, что Радославов отнесся очень сочувственно к этой перспективе.

Савинский.