Контакт на случай ЧП

Он поднимает палец, и на его лице читается что-то, в кои-то веки заставляющее меня умолкнуть.

– Вот как мы поступим, – повторяет Том. – Мы уйдем из больницы вместе. Я не дам тебе заснуть. Я подвергну нас обоих невозможным ужасам и удостоверюсь, что рана у тебя на спине не загноится и все такое. Но в ту же секунду, когда время истечет и за тобой не надо будет больше приглядывать, ты полетишь обратно в Нью-Йорк первым же рейсом. Все понятно?

Наверное, я ударилась головой еще сильнее, чем думали врачи, потому что никак не могу осмыслить происходящее.

Цепляюсь за самое простое и самое важное утверждение.

– Каким еще рейсом обратно в Нью-Йорк? Я никуда из Нью-Йорка не собираюсь, – говорю я.

– Нет-нет-нет, – попрекает он меня, грозя пальцем. – Никаких пререканий, забыла, что ли? Я лечу в Чикаго. Следовательно, ты тоже летишь в Чикаго.

Гляжу на него и медленно осознаю, что именно он говорит. Мой разум восстает против этой идеи.

– Ты что, серьезно? Ты хочешь, чтобы я провела Рождество с твоей семьей?

– Хочу? Боже, нет. – Тома не передергивает, но я чувствую – это только потому, что он сдерживается. – Но, – продолжает Том, – либо я поступаю так, либо ты портишь мне праздники чувством вины за то, что я оставил тебя в больнице.

– Ага, потому что жертва здесь, конечно же, ты. Надеюсь, ты не слишком сильно страдаешь.

У Тома на лице ни капли сочувствия.

– Я тебя умоляю, – говорит он, – как будто я виноват в том, что ты все время разъезжаешь в такси, но при этом наотрез отказываешься пристегиваться!

Мое текущее положение не позволяет мне на это ответить, поэтому я просто хмуро на него смотрю.

Он хмурится в ответ, потом тянется ко мне и шарит руками в тонких больничных простынях. Его пальцы задевают мое бедро, и с моим животом происходит что-то, что не должно с ним происходить.

– Эй. – Я бью его по руке. – Времена, когда тебе было позволено меня лапать, давно позади!

– И слава богу, – бормочет он, хватая маленький пульт для вызова помощи и нажимая на кнопку. – Очень надеюсь, что инструктаж они проведут быстро. Мы опаздываем на самолет.

Вместе с осознанием приходит паника.

Всего минуту назад я не могла представить себе ничего хуже, чем Рождество, проведенное в больнице, но этот план… Рождество с родственниками… с моими бывшими родственниками со стороны бывшего

мужа…

Напоминание обо всем, что у меня было и чего больше нет.

Не могу. Ни за что.

Особенно потому, что Гарри все еще не позвонил, чтобы предложить мне стать партнером. Учитывая, какую роль моя одержимость этой целью сыграла в том, что я все потеряла…

– Я предпочту желе и печенье, – говорю я Тому и забираюсь в совсем неуютную кровать. – Передай пульт от телевизора, пожалуйста.

– Давай без этого, Кэтрин, – устало отвечает он. – Ты ведь на самом деле не хочешь здесь оставаться. Я об этом знаю. И знаю, почему ты этого не хочешь.

Встречаюсь с ним взглядом, и примерно секунду мы смотрит друг другу в глаза. Том – один из немногих, кому известна причина моей ненависти к Рождеству. Один из немногих, кто понимает.

Это делает его доброту еще нестерпимее.

– Хватит, – увещевает он меня мягким голосом. – Сорок восемь часов вместе нас не убьют. Так ведь?

Щурюсь.

– Честно? Я не уверена.

– Да, я тоже, – признается он. – Но давай попробуем. Это будет наш собственный праздничный эпизод «Последнего героя». – Том возвращается к своему обычному деловому напыщенному тону. – Устроим соревнование.

– Победить тебя я бы не отказалась, – размышляю я вслух, скорее для самой себя. – Правда, есть одна проблема.

– Только одна? – Он поднимает бровь и окидывает меня взглядом, явно намекая на печальное состояние всего моего существа.

Справедливо.

Киваю в сторону пластикового пакета с моими вещами.

– Пострадал не только лифчик. Что бы ни порезало мне спину, оно не пощадило ни пальто, ни блузку.

– Знаешь, я об этом подумал. – Том и подходит к своему чемодану. Я только сейчас замечаю, что на ручку накинуто нечто ярко-красное. – Это тебе, из сувенирной лавки.

Он разворачивает красный свитер с самым большим изображением оленя Рудольфа, что мне приходилось видеть. Вместо носа у него блестящий красный помпон размером с бейсбольный мяч.

У меня вырывается стон.

– Ты и правда меня ненавидишь.

Он улыбается.

– Не то слово!

14. Кэтрин

23 декабря, 14:09

Швейцар в моем доме спешит открыть Тому дверь, и я не могу не заметить, что на секунду его глаза до смешного широко распахиваются. Впрочем, он быстро возвращает себе обычное непоколебимое выражение лица.

Очевидно, что он был шокирован. Менее ясно, что именно так удивило Мелвина: то, что волосы на одной стороне моей головы спутались и немного слиплись от крови?

Или тот факт, что мой обычный деловой образ дополняет броский рождественский свитер?

Может быть, то, что меня сопровождает мужчина?

Кого я обманываю? Дело явно в последнем.