«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма

Первое – лабораторность, идущая на грани незавершенки, пробы, недостроя. У конструктивизма это было концептом – каждый – приди и довесь своё, то есть здание проектировалось по коллективному принципу – приди – добавь. Это как в детстве приобщение к созиданию шло через кубики, где ребенок мог творить своё и достраивать, что душа пожелает. Но в конечном итоге элементы здания не читались. Мы решительно не можем прочитать верхние окошки здания Почтамта в Екатеринбурге! Это фрамуги или окна? При этом здание интересное, и уже работает раритетом. Одно из немногих, у которого есть эффект завершенности.

При этом Нотр-Дам-де-Пари, Собор Парижской Богоматери, можно прочитать до деталей.

Многие революционеры от искусства считали, что любое новое будет приниматься новыми людьми изначально: новое – значит своё, современное – значит классное. Эта нехитрая левая магия жила до момента, пока не образовался класс обученных молодых людей, которые к тридцатому году потребовали не новизны, а глубины и смыслов. Оказалось, что новым людям как людям нужен диалог со всеми формами искусства! То есть он должен не только воспринимать, но и читать и узнавать смыслы. А читать то, что не хочет с ним быть в диалоге, уже неинтересно. Проведите эксперимент – попробуйте определить жанр и назначение здания в изображении ниже. Никто не знает, что в нём.

Можно возразить, но сталинские высотки тоже были многожанровыми. Это так. Но если они читались, – то жанр был уже не важен: это – наше достижение: МИД, Университет, Жилой Дом, Гостиница – вся сталинская неоготика читалась как победительная и стилистика!

А вот с ВХУТЕМАСОМ не так. Для чего это здание?

«Проект» ВХУТЕМАС…

То есть конструктивизм не мог победить эклектику, несмотря на то, он был здорово сделан.

Далее, что бы ни было, конструктивизм был сугубо инженерным стилем. То есть в нём проглядывалась некая фига сословия: вот мы, мол, что можем сотворить – ты даже не понимаешь. Все попытки прочитать элемент стиля наталкивались только на вопрос к вопросу: эта овальная башня что значит? – а вы как думаете? Конструктивизм не сопровождала специдеологема, которая должна была помогать в чтении, как это было у масонов, которые кое-что понимали в архитектурной символике: если овальная башня – то это для ложи, если лилия на фронтоне – тоже понятно, а тут невозможно ничего прочитать, потому что новое и конструктивное – а что бы вы сами добавили? – такой зов к сотворчеству.

А вот Сталину нужно было полное понимание его архитектурного языка. Понимание победительности, величия, огромности, мощи, квалитативной мощи (это к вопросу, какого качества были его дома) и – главное – вечности.

Но где же левачество в конструктивизме?

Если сказать просто, левачество это вечная незаконченность, вечная перманентная революция, которая вообще не должна иметь формы законченности. Всё, что мы строим – временно, вечное только даст мировая революция!

Дом Культуры Челябинского Металлургического завода

С этим Сталин и не был согласен. Он уже сегодня требовал дать народу: знать о единстве всех в победительности Страны, как он её понимал – Империи Народа. Он понимал, что наступил впервые после войны момент подведения итогов, чтобы ответить на вопрос: мы ломанулись, мы прошли через труд и кровь – что мы достигли?

– А вот чего мы достигли: Город-Храм-Победителей!

И это работало.

А конструктивизм сошел на нет, поскольку остался жанрово непонятен. Здание ВХУТЕМАСа было Домом Культуры. Но вот если любой руководитель будет выбирать между ним и форматом античного дворца – что он выберет для людей, если ему нужно, чтобы у них было торжественное настроение? Проект конструктивистов – или здание Дома Культуры

Челябинского Металлургического завода, почти скопированного с античных дворцов?

Классицизм прошел века и не устарел, а конструктивизм остался экспериментом. Да, он почитаем на Западе, на нём многие архигиганты выросли, но сильно, по большому счету, он лидером не стал.