Копье Вагузи

– Завтра доставлю. А как же с местами на галере?

– Теперь соберите сверток, – обычным своим непререкаемым тоном велел Ларна и выложил золотой на стол. – Я вернусь скоро. Всё должно быть готово.

Торговец несколько раз мелко, суетливо кивнул. Извинился и убежал собирать требуемое, смахнув золотой и не забыв проверить его подлинность. На ходу оценил полновесность: подкинул в руке, меряя вес с точностью, непостижимой для далекого от торговли человека… Ларна вышел из лавки и заторопился по главной улице вниз, к порту, внимательно глядя на девиц. Подходящая нашлась довольно скоро. Совсем молоденькая, жмётся и глядит вниз. Волосы тёмные, кожа ровная, довольно бледная, глазищи крупные, ростом не слишком мала, стройна. Фигура ещё детская, скорее мальчишка, чем девица…

– Можно присмотреть комнату в приличном трактире близ особняка шаара,? – вслух задумался Ларна, продолжая рассматривать выбранную девицу.

– Дык, подороже оно встанет-то, брэми, – испортила всё впечатление кареглазая, шмыгая носом и выговаривая слова тягуче, на здешний деревенский лад. – Ежели оно всерьез, до рассвету, значится…

Ларна прихватил добычу за локоть и увёл в сторонку, повернул к свету и ещё раз рассмотрел. Поморщился. Искать некогда, дело затеял глупое, но и решения менять уже не готов.

– Слушай внимательно. Мне надо, чтобы ты до утра делала то, что прикажу, исполняя мои указания в точности. Молчала, носом не шмыгала и…

– Дело у вас непутевое, – прищурилась девка с подозрением. – Дык… молчать мы могем. Токмо дорого это. Пять золотых, во как. Вперёд, слышь?

– Откуда взялась такая умная, – усмехнулся Ларна, отсчитывая монеты и убеждаясь, что кошель похудел до неприличия.

– А сам тута поживи, – обозлилась девка. – Уму выучисси. Зиму в деревне перемоги, ага…

– Я за что заплатил?

Девка хмыкнула, раскрыла было рот для ответа – и вспомнила. Захихикала, ладошкой прикрыла губы и повела плечом – молчу, гляди… Золотые перебрала в ладонях, как угольки. Глаза разгорелись, румянец сделался ярче. Убежала, не оглядываясь. Ларна даже заподозрил, что больше не увидит ни золота, ни купленной девки. Зря: вернулась с пустыми руками, гордо заложенными за спину. Подмигнула, шмыгнула носом – и снова закрыла лицо ладошками. Припомнила второе условие.

– Ладно же, пошли, – вздохнул Ларна.

Снова прихватил за локоть и довёл, не отпуская, до самой лавки на главной площади города. Тингали уже ждала, чуть не прыгала от радости. Она то и дело поправляла меховую душегрейку, расшитую сложным узором. Углядела, что идёт капитан не один, возмущённо фыркнула… и промолчала. Ларна второй рукой прихватил за локоть и её, поволок дальше, через площадь, в пустые улочки богатого верхнего города. Купленная за пять золотых девка молча тыкала пальцем, указывая дорогу. То есть помнила накрепко и третье условие, относительно трактира близ особняка шаара.

Ларна вытряс остатки золота из кошеля, оплачивая комнату. Волком глянул на хозяина заведения, осмелившегося неумно пошутить – две девицы, мол, и обе доводятся вам сестричками… Дотащил обеих до комнаты, сам вошёл и закрыл дверь.

– Ох, до чего тебе город не глянулся! – вздохнула Тингали. – Поясни, что затеял?

– Переодевайся. Ей – твой наряд. Тебе вот, вещи Малька. И молчи! Я сам не знаю, зачем. Нас пригласили на ужин, всё чинно. Только у меня ноет спина, словно целятся в неё… хотя это и не так. Тинка, не сопи. Да, на сей раз я поджимаю хвост. Бывает и такое, оказывается. Делаю глупость ради одного своего спокойствия. Посиди тут немного, позже вон – вылезай в оконце и беги в порт.

Ларна глянул на купленную девку.

– Твоё дело простое. Одеваешься в её платье, видом вы немного схожи, но мне и того достаточно. Идёшь со мной к шаару в особняк. Там мы ужинаем. Ты молчишь, как немая, поняла? Есть можешь, сколько пожелаешь. Тут нет запрета. Далее. Мы выходим, добираемся до этого трактира. Всё. Платье остается тебе, на память… Не хлопай глазами! Убивать нас не будут. Просто я не хочу показывать эту девушку шаару. Не хочу – и все дела.

– Вилкой она умеет? – засомневалась Тингали. – И салфетку на колени, и всё такое… Меня-то Ким учил.

Девка молча кивнула. Прощупала мех душегрейки, расплылась в счастливой улыбке. Ларна оскалился, мысленно ругая себя за глупость и бессмысленность происходящего. И за то, что не может ходить по городу с топором – тоже. Заодно и за ощущение бессилия даже топором одолеть накопившиеся в душе тёмные предчувствия, в которые он не верит, но и не замечать их не в силах… Особенно после того, как оказался прав, заранее разглядев беду в Арагже.