Копье Вагузи

Наконец, гнилец кивнул – мол, согласен, изволю разрешить! Подвинул капитану тросн. Ну, это и я поняла: нам здесь не рады, помогать ничуть не желают. Подпиши и уходи… Ларна так и хотел сделать. Но хозяин дома – я довольно быстро сообразила, это и есть сам шаар – ткнул пальцем в какой-то ларчик. Ларна шевельнул бровью и стал безразлично открывать крышку. Глянул внутрь… И тут на меня накатило!

Ох и страшная вещица! Как я прежде её не опознала? Увлеклась своей лихостью, игрой в воришку… Ларец был весь – обман и ловушка. Он был двойной. Внутри обычного – вышивка. Сплошная изнанка… Гнилая, наихудшая, вся из белых ниток. Из ненависти сплошной, неразборчивой и холодной. Эта ненависть полагала всех ничтожествами. Страфьим клювом впивалась в душу и вырывала её единым клевком – в канву. Чтобы питаться добытым и силу свою не растерять. Я чуть не крикнула. Но палка очередной раз выскользнула из пальцев и пребольно подвернулась под колено.

Я замерла с раскрытым немым ртом… И смотрела без сил, жалкая и ничтожная, как выводят из комнаты пустую оболочку Ларны. Скоро я услышала его шаги на парадном крыльце – незнакомые, спотыкающиеся, неуверенные. Зазвучал голос охранника… он сильно тянул слова, а здесь все тянут слова и выговаривают их нелепо. Тот голос назвал Ларну – «пустышкой», и послал к вырьей матери. Затем изменился, звякнул деловитостью и приказал, чтобы готовили страфов: брэми сам повезёт вышивальщицу к вырам.

Я поползла к изгороди, снова протиснулась сквозь прутья и продралась через кусты. Вот и улица. По ней идёт Ларна. Точнее, бессмысленный младенец, сохранивший облик дорогого мне человека. Ох и худо сделалось мне! Захотелось от всей души этого шаара – палкой. Так, чтобы вмять его сытую морду до затылка. Но – не время, да и не по силам мне такое…

Я подхватила Ларну под руку и повела к порту. Плакала. Уже и не скрывала слез, но вела. А как не плакать, если он норовит грызть ногти? Если спотыкается и мычит, забыв слова и не понимая речи? Одно радует: нас принимали за пьяных. Но теперь-то я очнулась и вижу то, что капитан сразу понял: этот город не тихий, он гнилой. Он насквозь гнилой, в нём люди не радуются и не живут полной жизнью. Если бы я не глядела на тучу, а разобрала нитки людские, я бы во вовремя поняла и помогла Ларне. Но я привыкла, что он оберегает меня. Что все заботы на его широких плечах. Он прав – я стала лодырничать и жалеть себя.

У причала меня заметили. Малёк выслал людей. Сам прибежал. Глянул на Ларну – и побелел весь, словно не смугл и не южная кровь течёт в нем. Губы дрожат, в глазах отчаяние.

– Это пройдёт? – спрашивает.

– Нет! Само не пройдет.

Собственно, сказала – и поняла, как надо беду исправлять. Ох и страшно мне сделалось… Я от отчаяния даже не стала бубнить нелепое и жалкое: «Это я во всем виновата». Зачем? Потом буду жалеть себя. Пока что нет времени. Ларец захлопнулся, украл у Ларны – Ларну. Значит, моя очередь спасать его. Я ведь и шить умею, и выпарывать. Эту работу следует очень тонко и споро распороть. Освободить то, что злое шитье потянуло в себя. Всё украденное теперь внутри, и оно ещё цело. Эта гниль медленно пожирает пойманных. Годами, я так соображаю.

Ох, отвлеклась. Не о том думаю. Надо не узоры плести, а строить план. Ларна умеет. Я – нет. Мне страшно… Но – надо.

– Малёк, нас придут убивать скоро, уже к рассвету, – сообразила я. – Ларна подсунул им девицу вместо меня. Как разберутся, так и поднимут шум. Уводи галеру. Полным ходом, слышишь? Иначе и Ларну мы потеряем, и сами все сгинем.

– Хол справится за лоцмана, – прищурил свои темные глазищи помощник капитана. – Я тут останусь. Тебе нельзя одной. Ларна не простит меня, если я…

– Ты капитан! Ты должен вести корабль!

Пробовали орать шепотом? Я вот попробовала. Глупо и ничуть не убедительно. Но Малёк меня понял. И что боюсь до ужаса, и что отступать мне некуда. Ему тоже… Хмуро кивнул. Глянул на людей, дал знак – готовить весла и бросать канаты для стражей.

– Туман ползёт по воде, – сказал он, скалясь, как Ларна. – Я буду очень острожным и внимательным. Без всякого азарта. На что рассчитываешь ты?

– На палку Вузи, – честно отозвалась я. – Нужда крайняя. Сказал, в таком деле она поможет, и даже копьем называл. Если его колдовство не сработает, ты найди его и скажи всё, что мы думаем о нем.

– Стукнуть надо по песку, – напомнил Малёк.

– Не умничай! Ты отвечаешь за Ларну. Меня не жди. Если ящер всё же явится, я сюда не вернусь. Поеду туда, на север. К тётке туче… То есть к вечному туману здешнему.

– Одна, без Хола? Выпарывать и шить?

– Мы друг друга иногда ощущаем. Разберёмся. Сперва ты уведи галеру и уйди от погони.