Копье Вагузи

Он кивнул и взбежал по сходням на борт. Я осталась на берегу, заранее ощущая себя глупой окончательно и трусливой до того, что с места двинуться нет мочи. То есть пока-то я лезу в бой, Ларна всегда так и говорил. Уже не надо лезть, но я лезу. После очухаюсь и подожму хвост. Ничего, пустяки. Изведу ларец, вернётся в явь Ларна и спасёт меня. Всех нас. Я не сказала Мальку, но это и есть мой план. Глупый, я ведь не умею строить умные. Я узоры шью. И даже их наметываю – не по прямой…

Бежать через город, совсем одной, оказалось ужас как плохо. К порту я шла с Ларной, пусть и «пустышкой» он был, но всё равно по виду – рослый капитан, широкоплечий и внушительный. Главное – я сама верила, подспудно: пока он рядом, со мной ничего дурного не может случиться.

Теперь я была одна во всем мире. Как Ким, когда он оставил нас на зеленом лугу и ушёл в пески, убивать многоглавую змееподобную тьму… Ох и страшно – одной-то! За себя. За дело, за нашу галеру… Даже за Ларну. Хотя я всё равно не могу поверить, что он не в себе. Переможет, очнётся. Он сильный.

До особняка шаара я добралась, уже основательно задыхаясь от бега. Во рту ощущался смутно знакомый вкус, какой-то железный. И сама я была не в себе. Море по колено, и в то же время ноги подламываются. Словно гнутся они во все стороны, словно не устоять мне – если хоть раз остановлюсь. Меж прутьями ограды я пролезла ловко, через заросли пробралась и того привычнее. Почему здешние воры ещё не обобрали шаара до нитки? Лентяи! Хуже меня тунеядцы.

Я сходу проползла до самого окна – того, где видела шаара и Ларну. Света в комнате стало мало, один масляный светильничек, и тот прикручен так, что огонек едва теплится.

Что дальше? Окно разбить? Я подёргала раму и переплёт. Потыкала палкой Вузи. Этот колдун был изрядно вороват, ему ли не знать, как пробраться в дом? Окно поддалось. Либо шаар не верит в наличие воров в городе, либо Вузи помог мне. Не знаю. Встречу – спрошу.

Вот стол, но ларца нет. Вот занавесь, за ней тайник, который запирается на ключ. Отдёрнула коврик – тайник открыт! Внутри ниши одна полочка малая, и на ней – гляньте на эту беспечность – ларчик.

Я осторожно взяла его. Сразу ощутила рукой нитки, такие холодные – аж кожу жгут, мертвят. Пришлось злую вещицу обмотать тряпкой и сунуть за пазуху. Что теперь? Выбираться из дома. Ну и везучая я…

– … забыл запереть, ждите, – раздался в коридоре голос, шаги сразу возникли у самой двери.

Шаар распахнул её по хозяйски и замер на пороге, таращась на меня. Рука его привычно поползла к рукояти ножа. Я стояла молча и неподвижно, глядела на злодея, словно проклятущий ларец ещё мертвил и не давал вздохнуть. Так он, наверное, и не давал, и мертвил.

Мысли метались быстро, как мошки в столбике летнего роя. Как солнечные мышата… Время тянулось медленно. Шаар глядел, я тоже.

– Ты что тут делаешь, пацан? – усмехнулся он ровно и зло. – Всё ворье у меня на коротком поводке. Ты чей?

Палка в руке нагрелась и причинила боль – прямо подстегнула. Я вскинула палку вверх просто от испуга – горячо!

Шаар с лязгом добыл из ножен клинок. Нечто среднее между ножом и саблей, смерть мою неминучую… Я помимо воли сделал движение, точно по уроку – простой блок. Он усмехнулся и опустил клинок без затей, сверху вниз, разрубая мою палку. Он ведь думал – это именно палка, деревянная. Клинок жалобно звякнул и обломился.

А я уже не могла остановиться, меня заклинило. Я тупо исполняла урок, как мне дал его лана – весь подряд. После блока был выпад.

Палка короткая, и я ткнула ею воздух в локте от головы шаара, он даже не стал уклоняться, он был боец и всё видел. Всё понимал. И то, что я гораздо безобиднее мошки – тоже. Но не успел соединить в мыслях разбитый клинок и целость моей палки… Которая удлинилась и въехала заострившимся бронзовым шариком прямо в его переносицу!

Хруст заполнил весь мир. Это оказалось запредельно страшно – то, что я натворила. Ларна был прав, я если и способна попасть в кого, то исключительно нечаянно. И затем сразу уронить палку… Лаковая древесина в узоре танцующих ящеров звякнула по полу, звук прокатился, окреп – и в узоре ковра возникло золото, потекло, изогнулось чешуйчатой спиной. Само поддело меня в седло. Ящер всё рос, его морда уже нависала над лежащим без движения шааром, над его серым лицом в пятнах свежей крови. Ящер изогнулся, тонким хлыстом кончика хвоста поддел палку и бросил мне. Ловить я училась. Долго и больно. И я поймала палку.

Ящер одобрительно зашипел и пошёл в дверь, прямо по телу шаара. Под натиском чешуйчатой брони хрустнул косяк. В коридоре заорали, увидели, как движется огромная голова, как течёт кольчугой бронзовая шея. Я легла щекой на эту шею и прикрыла глаза. Пусть рушится весь гнилой дом. Не моя забота. Надо перемочь страх и отвращение, накопить силы для главного дела. Я обязана выпороть белые нитки.