Копье Вагузи

Пока что, впрочем, мне не до севера. У меня есть ларец. Дело первейшее и важнейшее, от него зависит жизнь Ларны. Достала, вынула из тряпицы. Осторожно открыла, отворачивая от себя. Искоса глянула на белые гнилые нитки. Добыла из шва рубахи иглу. Вот уж чего случайно нельзя потерять – так золотую иголку. В любой одежке она со мной, пока я не прогневала Сомру и негодным шитьем не запятнала себя. Или отказом от трудной работы…

Белый узор от моей иголки вроде даже попытался увернуться. Многослойный он, сложный. Работа большого мастера, признаю – хоть и обратил тот мастер своё умение во вред, но шить умел. Упорством брал и натиском, всё его шитье – броня и оружие. Не женское оно. Потому я одолею его, сомнений нет. Я не в лоб, а исподволь, вроде ржавчины. Сточу сталь и раскрошу броню. Нитку за ниткой, без спешки. Ларну убедила, что мне можно носить штаны. Все две недели уговаривала, недолго. Неужто я эту гниль упрямством не подточу потихоньку?

Стежок за стежком – разобрать и проследить, куда идёт нитка, с чем сплетается. Даже узелки приходится не рвать, а распускать. Вот морока! Да еще всё шитьё в один тон! Глаза устают, и шея, и спина. Понимаю, что всё – не правда. Что наше шитье не нитками в яви остаётся, а душевными стремлениями в канве изначальной. Но вижу так, как мне привычно.

Поддался ларец, когда солнышко бледным белесым кружком обозначило себя в пухлой серости тумана.

Нитки жалобно хрустнули, сухо зашуршали распадающимися волокнами. Холод отпустил меня, я лишь теперь и заметила, как мерзли руки воле чужой работы белыми-то нитками шитой… Отложила ларец и потёрла ладони, согревая. Всё, конец ловушке. Она была взведенной, натянутой. Теперь сама себя губит, распускается и гаснет. Возвращает то, что украла у мира. Мне даже видно, как одна за другой нитки событий и душ восстанавливают свое естественное положение. Не одного Ларну держала ловушка. Вроде, я насчитала пятерых. Тех, кого она не успела впитать, кого отдала.

Теперь можно и оглядеться.

Сижу я у края болота, а само оно всё позади, стелется, смыкается со стеной Серого тумана. Обычный же туман отступил, ослаб. От полянки с травой, от малого холмика, куда меня приволок Вузи, начинается подъём. Вроде бы даже вьется подобие тропки. Лес густеет и вырастает ввысь. За ним и вовсе начинается невидаль! Я даже головой тряхнула и глаза протёрла как следует. Горы… Близко совсем! Но их толком не видать, туман прячет верхушки и корни, только серый да бурый камень скального бока кое-где видать. Настоящие горы.

Ничего себе «карман»… Мне ведь, чтобы выпороть гниль, надо осознать искажение канвы целиком. Оно огромно! Здесь мир комкал для мял не один вышивальщик, много их было. И не один день работали они, злодеи… Может, и вовсе, год.

Кажется, самое время поджимать хвост. Потому что грубо рвать нитки нельзя, а как найти в таком большом и старом шитье кончик, хоть малую зацепочку? Вся надежда на Вузи, как это ни смешно. Он доставил меня сюда. В прошлый раз он тоже привел нас в нужное место. Ладно, чуть погожу с отчаянием. Пощупаю канву и толком привыкну к ней. Глядишь, мне и повезёт.

После завтрака я бы куда как половчее за дело взялась. Но это – несбыточное… Где я найду здесь завтрак? И как я буду выживать одна? В безвременном лесу меня Кимочка кормил да баловал, позже обо мне тоже заботились. Не умею я одна, сама и без помощи. Палка колдуна лежит рядом, но второй раз не отзовётся, сомневаться и надеяться глупо. Всё возможное и отведённое мне я уже получила. А извозом он не занимается…

– Будь я синеглазой, – мстительно упрекнула я узор ящеров на древесине, – ты бы не сбежал.

Ответа я не услышала. Он сам пришёл на ум. Очень даже отчётливый. Моей же памятью добытый, без посторонней помощи. А кто отказался идти замуж за проводника Вагузи? Я сама отказалась. Кажется, я уже тогда точно знала, под каким дождём и с кем хочу танцевать. Но не посмела даже себе в том признаться. Теперь признаюсь. И толку? Я здесь, он там… Хорошо бы, Малёк успел увести галеру. Выры ведь находят след на воде. Беда… До островов семьи Нан самое малое два дня плыть. Кому эти Наны друзья и кому враги? Теперь я уже во всём сомневаюсь. Ар-Карса числились союзниками ар-Рафтов, так говорил сам Шрон. И ещё рассказывал, что мирные они и бедные, а вдобавок друзья навек. Да при таких друзьях враги не требуются!

Как же хочется кушать… И пить.

Воды вокруг вдоволь, я добралась до края болота и напилась.

Куртка мокрая, озноб бьёт всё сильнее. Но и сонливость наваливается. Видимо, закончился запас боевитости, пора дать себе время отдохнуть, вволю подрожать коленками и повсхлипывать. Я зевнула и попробовала выбрать место посуше, чтобы немного полежать, отдохнуть. Сжалась, сберегая остатки тепла. Какое там! С севера, от гор, тянет холодом. Туман совсем ушёл. Зато с седого неба одна за другой посыпались крупинки. Белые, мелкие, на коже становятся крошечными каплями. Неужели снег? Ким его так и описывал. Только снега мне не хватало…

– Оха! Оха, ланша бута?