Король призраков

Гефестус завладел контролем надо пастью драколича, чтобы ответить. — Ты боишься этой кучки кусков плоти?

— В Царстве Теней не одни только черви, — ответил Яраскрик после непродолжительной борьбы за возвращение контроля над голосом. — Будет лучше, если для нашей армии мы используем нежить с нашего плана — её количество практически безгранично.

— Но они бесполезны! — прорычал драколич, сотрясая камни в комнате. — Безмозглые…

— Но контролируемые, — перебил иллитид. Слова смешались, когда два существа боролись за физический контроль над телом.

— Мы Король Призраков! — проревел Гефестус. — Мы главные.

Яраскрик начал сопротивляться, но остановился, сообразив, что Фетчигрол стоит перед ним, кивая. Он чувствовал удовлетворение, исходящее от призрака, и знал, что Креншинибон встал на сторону Гефестуса, что Фетчигролу было позволено вернуться в Кэррадун и поднять огромную армию нежити, чтобы найти и убить тех людей, что бежали в туннели.

Его удовлетворение! Почему Гефестус не может осознать опасности независимых эмоций, исходящих от семи личей? У них не было иного удовольствия, кроме служения ему, но Фетчигрол действовал, исходя из собственных желаний, а не потому, что был вынужден служить большинству. Его обнаружил Солме, который перешел в Царство Теней, чтобы собрать армию, пока Фетчигрол воскрешал мертвецов, чтобы реализовать свои планы. Из — за того, что столь многим удалось сбежать из Кэррадуна, у призрака возникло ощущение провала, и он решил исправить ситуацию.

Но это не должно было его беспокоить. Почему Гефестус не понимает этого?

«Мы сильнее с опытными командующими», — появилась вдруг мысль, и Яраскрик знал, что это Креншинибон, который не станет говорить вслух при помощи голоса дракона.

— Они не осмелятся нам перечить, — согласился Гефестус. — Давайте, используем их ярость.

«Но чего мы добьемся?» — подумал Яраскрик, осторожно отгородившись от других. — «Какая нам выгода от преследования сбежавших? Почему каждый из них должен тратить время, заботясь о смерти беженцев?»

— Твоя осторожность начинает утомлять, — сказал драколич, когда Фетчигрол вышел из пещеры, направляясь в Кэррадун.

Когда Яраскрик начал понимать, что это говорит Гефестус, возникла пауза, так как выбор слов и тембр голоса свидетельствовали о более обоснованном замечании, чем обычный рев Гефестуса. — Разве мы не можем уничтожать просто ради удовольствия?

У иллитида не было физического тела, соответственно, у него не было пяток, но Яраскрик определенно переступил на них в этот разоблачающий момент. Он не смог спрятать свои мысли от этих двоих. Пожирателю разума негде скрыться от …

От кого?

Ответил разум дракона, читая каждую его мысль как будто свою собственную.

В этот момент Яраскрик понял, что связь между Гефестусом и Креншинибоном была глубокой, они действительно стали одним существом, одним разумом.

Иллитид не мог даже попытаться скрыть свой страх, так как его ожидала все та же участь. Будучи пожирателем разума, Яраскрик имел прекрасное представление о том, что такое объединенный разум — на его подземной родине сотни таких, как он, соединялись вместе в общем вместилище интеллекта, идеологии и ментальной мощи. Но это были другие иллитиды, равные существа с равным интеллектом.

— Король Призраков сильнее твоей родни, — ответил голос драколича. — Этого ты боишься?

Каждая мысль была открыта ему!

— Для тебя есть место, Яраскрик, — пообещал король теней. — Гефестус — это инстинкт, ярость и физическая мощь. Креншинибон — это совокупность практически вечной мудрости и бесстрастности — иначе говоря, рассудительности — истинного бога. Яраскрик — это независимость далеко простирающихся планов и понимание парадоксальности объединенных миров.

Одно слово, спрятанное в самом центре этого заявления о могуществе, открыло Яраскрику правду: рассудительность. Из всех частей предложенного целого рассудительность стоит наверху иерархии, и отождествляется она с Креншинибоном. Дракон будет реактивом, иллитид будет предоставлять информацию, а Креншинибон — все контролировать.

Это Креншинибон, понял Яраскрик в этот страшный момент, даровал личам большую независимость, и лишь потому, что хрустальный осколок знал, что они так и останутся рабами своего последнего творения.

Последним шансом Яраскрика было справиться с Гефестусом, убедить дракона, что он потеряет свою личность в этой совершенно рабской роли.

В ответ на эту не скрытую мысль драколич рассмеялся внушающим ужас, скрежещущим смехом.

***

Солме перехитрил Фетчигрола. Столетия назад он и еще пятеро личей объединились в общем стремлении — полном слиянии в уникальный артефакт огромной мощи, способный существовать вечно. Фетчигрола не заботило, что Солме превзошел его. Объяснение Креншинибона было указанием, а не принуждением.

Призрака, представлявшего собой нечто большее, чем Фетчигрол, инструмент, служащий Креншинибону, это не беспокоило.