Король призраков

Но это беспокоило Фетчигрола. Когда позже этой же ночью он стоял в доках разрушенного Кэррадуна, проникнув сквозь астральные планы в Царство Теней, он чувствовал эйфорию. Свою собственную, а не Креншинибона.

Когда его разум вернулся в Абер — Торил, обладая властью над межпространственным разломом, и прорвал границы, он получил огромное удовольствие — собственное, а не Креншинибона — от сознания того, что следующее поучительное наставление будет направлено Солме, а не ему.

Скопившиеся черви хлынули сквозь разлом. Фетчигрол не контролировал их, но вел, показывая небольшую бухту как раз на севере пристани, где успокаивались воды озера Импреск и начинался комплекс туннелей. Черви не боялись туннелей. Они любили тёмные расселины, и ни одно существо во вселенной не могло больше наслаждаться охотой, чем ненасытные, толстые твари из Царства Теней.

Множество червей проползло сквозь разлом, покуда тот не стал сворачиваться, и пространство не стало восстанавливаться, возвращаясь к естественному виду. Благословление Креншинибона ясно прозвучало в сознании разгоряченного Фетчигрола, и он снова широко открыл его.

И снова он разорвал пространство, когда разлом спустя некоторое время стал уменьшаться. Он делал это, зная, что каждый такой разрыв ослабляет ткань, разделяющую миры. Ткань, которая была реальностью того, что существовало всегда, являлась единственным средством контроля. Постепенно третья дыра стала затягиваться.

Но Фетчигрол раскрыл ее снова!

С каждым разом все меньше червей приходило через дыру, и сумрачная темная область, населенная призраками, практически опустела.

Фетчигрол, не собиравшийся уступать Солме, проник еще глубже в Царство Теней. Он опрометчиво бросил зов до самых границ сумрачной равнины, до краев, которые не мог даже увидеть.

Он ничего и не увидел и не услышал. Тварь, как порождение тени, двигалась совершенно бесшумно. Черное облако опустилось на призрака, полностью поглотив его.

В этот ужасающий момент он понял, что потерпел неудачу. Но проблема была не в этом, а в том, что не было никакой надежды избежать этой катастрофы.

Просто поражение. Полное, абсолютное и бесповоротное. Фетчигрол глубоко это ощутил. Это поглощало все мысли, которые могли бы быть у него в этот момент.

Призрачный дракон не мог пройти сквозь разлом, но ухитрился просунуть голову достаточно далеко, чтобы сомкнуть свои огромные челюсти на потерявшем надежду призраке.

Фетчигролу некуда было бежать. Перейдя на другой план, он лишь предстал бы перед ужасным драконом по ту сторону разлома. Он и не хотел бежать, отчаяние, проникшее в него с чёрным облаком, выпущенным драконом, заставило его предпочесть смерть.

Итак, он был уничтожен.

***

В Царстве Теней дракон покинул место разрыва в пространстве, но запомнил его, надеясь, что вскоре оно расширится достаточно, чтобы его пропустить. Когда он ушел, другие твари нашли путь к проходу.

Темнокрылы, огромные чёрные летучие мыши, широко раскрыв свои кожистые крылья, взмыли над руинами Кэррадуна, страстно желая полакомиться легкой добычей материального мира.

Зловещие, наводящие ужас духи, человекообразные, истощённые и одетые в тёмные рваные лохмотья, способные высасывать жизненные силы жертвы одним касанием, медленно прибывали через разлом охотничьими группами.

И ночной странник, гигантское лысое существо, похожее на человека двадцати футов ростом, мускулистый, обладающий силой горного великана, протискивался сквозь щель на берег озера Импреск.

***

В пещере на отвесной скале Король Призраков уже всё знал. Фетчигрола больше нет, его энергия упущена, потеряна для них.

Яраскрик был иллитидом. А иллитиды были созданиями бесчувственной логики и не стали бы тайно злорадствовать, но драконы были эмоциональными существами, и поэтому, когда иллитид заметил, что был прав в своем суждении по поводу плана Фетчигрола, в ответ его окатила волна ярости.

Ярости их обоих — Креншинибона и Гефестуса.

Некоторое время Яраскрик не понимал согласия хрустального Осколка с переменчивым зверем. Креншинибон также был артефактом с практическим и логическим складом мышления. Бесчувственным, как и иллитид.

Но в отличие от иллитида Креншинибон был амбициозен.

В этот момент Яраскрик понял, что их связь не будет прочной, что триумвират в сознании драколича не будет и не сможет оставаться надежным. Он подумал о том, чтобы найти для себя другого носителя, но сразу же отбросил эту мысль, понимая, что, в конце концов, не было никого могущественнее драколича, и, что Гефестус просто не оставит иллитида в живых.

Ему придется бороться.

Гефестус был полон гнева и злобы, находясь на волне ярости, и иллитид стал методично наступать, нанося удары по его слабым местам логикой и умозаключениями, напоминая своему оппоненту о бесспорных истинах, так как лишь эти истины — опрометчивость широкого открытия врат на неизвестный план и необходимая осторожность в противостоянии такому могущественному противнику, как объединенная мощь храма Парящего Духа — могли служить основанием, на котором он строил свои доводы.