Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)

Эдмунд ― вот о ком она думала, когда ей было плохо, когда ей было хорошо, в нем она искала поддержку и любовь. Каждый мог относиться к ней, как того желал, но Элизабет не была уверена в том, что сможет перенести равнодушие к ней со стороны единственного человека, которого решилась не только полюбить, но и подпустить к себе настолько близко, что теперь без Эдмунда и дышать невозможно, и жить не хочется. Да и не умеет она жить без него. Только существовать — односложно и уныло. Элизабет знала, что чувства Эда к ней ничуть не меньше, и этой любви вполне хватало, чтобы жить счастливо.

Зачем ей вновь надо было напоминать о матери, она не знала, но почувствовав мягкий, но сильный толчок в спину, она повиновалась, зная, что от нее требуется ― девушка последовала за фигурой в плаще. Высокая женщина с мечом, которая двигалась пластично и грациозно. Элизабет, которая двигалась сначала медленно и нехотя, пришлось ускориться. Женщина двигалась рывками, словно боясь быть замеченной. Теперь для Колдуньи не было удивительным, как она могла вообще что-то различать перед собой, обе девушки двигались шаг в шаг, четко и уверенно. Так идет человек, который не сдается. Который еще не все сделал, не все успел, не сделал самое главное – ее «незавершенными делом» был то, что она держала в руках.

Они практически скрылись в лесной глуши, когда женщина остановилась. Прямо напротив деревьев, чьи стволы стояли параллельно друг другу, а ветви сверху сплетались, образуя подобие арки. Элизабет смутно узнала в этом месте тот портал, через который они попали домой в прошлый раз. Листва облетела, некоторые рядом стоящие деревья были сожжены, но природная арка была нетронута. Между сплетающимися стволами был такой же лес, однако незнакомец остановился. Она скинул капюшон, и Элизабет вновь невольно отшатнулась.

Схожесть матери с теткой было на лицо, только ее можно было посчитать красивой за тот счет, что ее лицо не было искажено злостью и ненавистью. Но распухшее от слез ― женщина мало походила на красавицу. Лицо этой бедной женщины было искаженно страхом, горем, а по лицу текли слезы. Она отстранила сверток от груди и подняла на уровень своего лица. Жадный огонь, что горел позади, осветил то, что она держала.

Элизабет теперь с интересом подалась вперед, стараясь рассмотреть себя младенца. В целом, она напоминала обычного ребенка, если не горящие сиреневым глаза, который открылись всего на секунду. Потом ребенок ― то есть, она сама ― снова заснул, и не знал, что происходит. От света пламени, что осветили ее лицо, малышка не проснулась. Элизабет прикрыла глаза, а когда открыла, женщина судорожно прижалась губами к лбу своего ребенка. Это прикосновение снова физически ощутила на себе Колдунья. Рука машинально потянулась ко лбу, а глаза заслезились. И в этом уже был виноват не дым пожаров.

Расстояние между ними и людьми из ее прошлого было минимальным, Элизабет слышала, как тяжело и прерывисто дышит женщина, как причмокивает губками спящий младенец. Слышала свое собственное сердце, отбивающее чечётку.

― Давай, положи меня в арку, ― сказала Элизабет холодно. ― Я хочу проснуться.

― Я молюсь всем Богам, ― слова женщины оборвали ее собственный всхлип. ― Чтобы ты была в безопасности и оказалась так далеко отсюда, как только можно, ― мир, как кокон, сузился. Были только Элизабет, ее мать и спящий младенец, которым тоже была Элизабет. От такой близости Колдунье стало не по себе, и она выпрямилась. Трава вокруг нее стремительно заледенела, и женщина вздрогнула, а Элиз услышала, как что-то хрустнуло.

Массивная фигура, которая вошла в лес после них ― в темноте разглядеть было невозможно, но Элиз знала, что это была ее тетка. Джадис выслеживала свою сестру и племянницу, чтобы покончить с ними.

― Поспеши, ― посоветовала Элизабет матери, но та, естественно, не услышала. Женщина провела рукой параллельно арке, быстро что-то произнесла и арка, за которой до того был один лес, внезапно, всего на секунду, озарилась светом. То было чем-то похоже на пластичные мыльные пузыри, но менее… осязаемое, что ли.

Женщина упала на колени. Протянула к арке дрожащие руки. Девушка вспомнила, что именно сейчас скажет не состоявшаяся мать и отошла. Поляна стремительно покрывалась льдом и снегом ― Джадис была рядом. Когда она вновь повернула голову, женщина уже опустила малышку в арку и быстро провела рукой. Мимолетное свечение исчезло также быстро, как и появилось.

Элизабет ждала, что вот-вот проснется, но этого не случилось ― она осталась с этими двумя женщинами, одна из которых убита горем, а другая пытается убить другую. Элизабет знала это, знала, что эта земля, опалённая огнем, и воздух, пропитанный дымом, будет последним, что увидит несчастная мать. Ей снова стало жалко женщину, которая могла быть ее матерью, но это было скорее жалость к персонажу фильма, который ты уже видел. Ты знаешь, что вот сейчас произойдет главный сюжетный ход, грустный и раздирающий, и все равно начинаешь невольно плакать.