Королева сыра, или Хочу по любви!

— Байрон, при всех моих, как ты выразился, профессиональных качествах, я ленив. Тащить твою дочь куда-то силой мне не слишком хочется. Царапины и укусы долго заживают, а бить женщин я как-то не приучен. Если только эти женщины не намереваются прикончить меня, но пока что твоя Николь угрожала только вилкой. — Я прошу тебя не как друга, а как профессионала. Есть же способы! — Есть. Обычно они предполагают полную отключку жертвы. Положим, вопрос с драконом я решу, как быть с ее разрешением мэра? — Всем плевать! — Отец, кажется, злился. — Вот уж не уверен, — хмыкнул Рикард. — И потом, ты, похоже, не думаешь о последствиях. Привезти ее несложно, что дальше? — А что дальше? Серьезный разговор, свадьба и счастливая ячейка общества! — Как у тебя все просто. Ты книжки утопические писать не пробовал? С тебя, я так понимаю, серьезный разговор. А с меня свадьба, дети и годы мучений, ибо она не даст мне жить спокойно и до последнего будет брыкаться. Вот уж удовольствие, разъяренная девица в доме и в постели. Сам-то подумал, как я буду с ней жить, если утащу в Азор-град? — Значит, мы разорвем помолвку! — Ага, хитро придумано. А я потом оправдывайся, что с ней такое сделал в отпуске, что пришлось разорвать помолвку. Мы сейчас, по легенде, просто отдыхать уехали. А если вернемся и разбежимся, пойдут слухи. Прекрати решать свои проблемы, Байрон, подумай немного и о других. — И что ты предлагаешь? — раздраженно спросил отец. — Я предлагаю ждать. Она остынет, привыкнет ко мне, а потом поговорим. — Это долго! — А деньги профукал ты быстро, — хохотнул мужчина. — И сколько она будет к тебе “привыкать”? — последнее слово отец будто бы выплюнул. Я никогда еще не слышала, чтобы он так разговаривал с кем-то. — Тебе лучше знать свою дочь. Месяц, может. Тут уже я не выдержала и вскочила с постели. Мельком подумала, что уложили меня (слава богине!) прямо в платье, сняли только туфли. Голова тут же пошла кругом, но я схватилась за косяк и устояла.

— Размечтались! — выпалила я, врываясь в смежную комнату. По лицу отца, чье отражение занимало все небольшое овальное зеркало у стены, стало ясно, что о моем присутствии Рикард не доложил. Эффектно, должно быть, я появилась, заспанная и взъерошенная.

— Николь, — тон отца тут же изменился с раздраженного, на строгий отеческий, — что с твоим внешним видом? Это что, короткое платье? Чем ты там занимаешься? — Работаю, — пробурчала я. Судя по недоверию во взгляде, папа явно неверно интерпретировал это слово. Да и пусть, сейчас меня куда больше интересовало то, о чем они говорили.

— Какие деньги? Что это значит? Отец молчал. Я повернулась к Рикарду. Он наблюдал за мной с явной насмешкой во взгляде. Или не насмешкой, а скорее, с веселым любопытством.

— Что? Вы ведь специально дверь открытой оставили, так рассказывайте теперь! — Рикард? — Отец начал злиться. — На чьей ты стороне? — На своей, Байрон, на своей, — усмехнулся мужчина. — Николь, тебе не пора лавку открывать? Впрочем, если хочешь, можем позавтракать. Я мелком глянула на часы на стене. Внутреннее чутье не подвело, я проснулась чуть меньше чем за два часа до открытия. На завтрак времени не оставалось. И любопытство, хоть оно и не утихло, пришлось задвинуть куда подальше.

Кое-какие соображения у меня имелись, но подтверждения никогда не находили.

Мама всегда жила по принципу “меньше знаешь, крепче спишь”, и в дела папы не вникала. Помолвку с Рикардом она восприняла со спокойной вежливой радостью. Вряд ли маму вообще интересовало, что происходит с нашими деньгами и где папа их берет. Ни у кого не возникало сомнений, что в королевской охране платят очень и очень неплохо.

Но помимо работы отец любил и хорошую выпивку, и недешевые развлечения. Я не была дурочкой, и вполне допускала, что он мог подсесть, скажем, на азартные игры. В этом случае казалось логичным, что Рикард выручил друга деньгами. А взамен попросил руки дочери. Формально это даже не наказуемо, деньги отдельно, невеста отдельно.

Но Рикарду-то это зачем? В Азор граде куча девушек, которые готовы были выйти за него бесплатно. Надо будет выяснить.

Я рванула домой, не успев толком рассмотреть дом Рета. Поняла лишь то, что он был достаточно большой и богатый. Рет говорил, дом остался ему от матери. Вряд ли на гонорары художника он мог такое содержать.

Сам Рет обнаружился внизу, с чашкой кофе. Художник собирался было что-то сказать, но не успел. Я пролетела мимо, прокричав на ходу:

— Спасибо, что приютил! Работы много! — Вы какие-то странные! — бросил он мне вслед, и я не могла не согласиться. Глазами Рета вообще ситуация складывалась презабавная, он-то вряд ли знал о нашем с Рикардом споре. Хотя не исключаю, что Рикард мог и рассказать. Его поступки вообще нормальной человеческой логике не соответствовали.

Дрю, увидев меня, от переизбытка чувств сделал круг по залу.