Королева железного века против Рима

Ливия Диона – прагматичный мыслитель, «ритор и философ милосердия», способный вести переговоры с императором. Она предана Августу, но Дион подрывает благородство её характера и смысл её речи, представляя Ливию манипуляторшей и откровенной эгоисткой. Передавая переговоры между императором и женщиной, которая его поддерживает, Дион одновременно высказывает тревогу относительно женщин, находящихся у власти. Ливия полагает, что её неофициальная власть сохранится и в царствование её сына Тиберия. Дион характеризует Ливию по-разному: она всё реже уделяет внимание переговорами и всё чаще действует самостоятельно. Ливия не осмеливается входить в здание Сената, военные лагеря или собрания, но пытается управлять всеми другими делами как единоличная правительница, оправдывая свои действия утверждением, что именно она сделала Тиберия императором. Она хочет не сравняться с ним в силе и влиянии, как с Августом, но превзойти его. Например, Ливия участвует в заседании, когда Сенат голосует за почести по случаю смерти Августа, и Сенат предлагает почтить её как Мать Отечества (Mater Patriae), давая ей дополнительный титул к титулу императора, Отца Отечества (Pater Patriae). Тиберий отказывается наградить Ливию этим или каким-либо иным титулом. А после смерти Ливии Тиберий запрещает её обожествление и ограничивает другие почести.

Ливия знаменует читателям точку отсчёта, то, как Дион представляет власть императорских женщин. Хотя её роль положительная, её убеждённость относительно своего места в политике Рима не обоснована. Ливия закладывает тенденцию, которая усиливается в последующих поколениях – в царствование Клавдия, правление Нерона и в действиях Мессалины и Агриппины Младшей. Эти две женщины находятся в центре внимания критики Боудикой римской политики. Чтение речи Боудики с учётом позиции Ливии позволяет нам прояснить некоторые вопросы статуса и власти женщин, против которых выступает королева. По мнению Боудики, право на власть зависит от статуса, морали и действий, и поэтому она заслужила своё место на вершине властной иерархии.

Боудика Диона выделяется среди имперских женщин как женщина-воин, обращающаяся к аудитории воинов. В отличие от Боудики Тацита и Герсилии или Вертурии того же Диона, она не подчёркивает собственного положения жены или матери, а прямо говорит о причинах восстания и объясняет, почему бритты победят. Её пространное увещевание, по-видимому, в какой-то мере отвечает сжатой версии Тацита, развивая тему различий между свободой и рабством, а также затрагивая вопросы, которые продолжают оставаться актуальными для читателей Диона Кассия, живших в III веке. В первой части своей речи Боудика отмечает, что её народ видел, сколь ужасно быть рабами Рима, даже если римляне приносят им достаток, и утверждает, что бритты должны предпочесть бедность и свободу, столь ценимую их предками. Римляне – разбойники, которые ограбили бриттов после завоевания и теперь требуют дани. Даже смерть стала дорогим удовольствием, так как римляне требуют плату за погребение мёртвых. Такие экономические тяготы непосильны. В это также есть и вина самих бриттов, потому что они должны были немедленно изгнать римлян, как сделали это во времена Юлия Цезаря. Их остров далёк и относительно неизвестен, но всё же люди освоили его.

Однако не всё потеряно: впервые бритты объединились. Боудика увещевает их как своих родичей, которые должны заботиться о своём будущем и будущем своих детей:

«Однако, соотечественники, друзья и сородичи (ибо я всех вас считаю сородичами, поскольку вы живете на одном острове и именуетесь одним общим именем), если не удалось раньше, давайте же теперь исполним свой долг, чтобы, пока ещё не забыли мы о свободе, передать нашим детям, что это такое, не только на словах, но и на деле. Ведь если мы совершенно забудем об этом счастливом состоянии, в котором родились и сызмальства росли, что тогда будут делать они, воспитываемые в рабстве?»