Королева железного века против Рима

Женщины также неистовствуют и перед нападением на Камулодун. По мере того как бритты набирают силу, ряд предзнаменований возвещает об грядущей гибели города. Среди прочих чудес «впавшие в исступление женщины стали пророчить близкую гибель: в курии камулодунцев раздавались какие-то непонятные звуки, театр оглашался воплями, и на воде в устье Темзы явилось изображение поверженной в прах колонии; Океан стал красным, как кровь, и на обнажённом отливом дне виднелись очертания человеческих трупов». Боудика готовится атаковать оплоты римлян в Британии. Нападение на Камулодун – нападение на местное воплощение Рима, пусть и находящееся вдали от самого Вечного города. Эти видения внушают страх жителям города. Ветераны не смогли отправить стариков и женщин в безопасное место и все они погибли. Позже, во время нападения на Лондиниум, Светоний позволяет всем, кто может присоединиться к его армии, сделать это, а тех, кто остаётся, убивают восставшие. К их числу относятся женщины, названные «непорочным полом» (imbellis sexus), и пожилые люди. Эти женщины – беспомощные члены общества, и армия оставляет их на растерзание. Тацит сопоставляет этих женщин с религиозными образами Моны, а также жён и матерей, участвовавших в последнем сражении Боудики.

В ходе финальной битвы женщины оказывают и пассивную поддержку, и активное сопротивление. Когда две армии собираются вместе, римляне Светония создают тесный строй, легионы окружены легковооружёнными войсками, с кавалерией на флангах. Британцы менее организованны. Тацит пишет: «А у британцев в каждом отряде конных и пеших шло ликование; их было такое множество, как никогда ранее, и они были преисполнены такой самоуверенности, что взяли с собою жён, дабы те присутствовали при их победе, и посадили их на повозки, находившиеся у краёв поля». Присутствие женщин выдаёт высокомерие бриттов: воины пригласили женщин посмотреть на свою ожидаемую победу. Женщины присутствуют на поле битвы скорее как зрители, нежели в качестве воинов, наблюдая за происходящим с повозок, а не с колесниц. Их транспортные средства непригодны для войны, они отделяют их от сражающихся и подчёркивают вспомогательную роль женщин.

В этнографической работе «О происхождении германцев и местоположении Германии» Тацит раскрывает потенциальную позитивную роль женщин варварских народов в качестве наблюдателей на войне. Это обычай германских племён – сражаться рядом с членами своей семьи и получать поддержку от криков своих женщин и криков своих младенцев в стороне: «Больше всего побуждает их к храбрости то, что конные отряды и боевые клинья составляются у них не по прихоти обстоятельств и не представляют собою случайных скопищ, но состоят из связанных семейными узами и кровным родством; к тому же их близкие находятся рядом с ними, так что им слышны вопли женщин и плач младенцев, и для каждого эти свидетели – самое святое, что у него есть, и их похвала дороже всякой другой; к матерям, к жёнам несут они свои раны, и те не страшатся считать и осматривать их, и они же доставляют им, дерущимся с неприятелем, пищу и ободрение». Израненные воины возвращаются к своим матерям и жёнам, и эти женщины лечат их, давая пищу и придавая бодрости. Они также имеют возможность поднять моральный дух своих мужей и сыновей, так как рискуют в случае поражения их попасть в рабство:

О том же рассказывает Цезарь («Записки о галльской войне», I, 51): «Как рассказывают, неоднократно бывало, что их уже дрогнувшему и пришедшему в смятение войску не давали рассеяться женщины, неотступно молившие, ударяя себя в обнажённую грудь, не обрекать их на плен, мысль о котором, сколь бы его ни страшились для себя воины, для германцев ещё нестерпимее, когда дело идёт об их жёнах».

Матери и жены воинов постоянно напоминают о том, что им угрожает рабство. Они обнажают свои тела, как Герсилия или Ветурия, желая подчеркнуть, что именно поставлено на карту. Если мужчины проиграют, целомудрие их женщин окажется под угрозой, и они могут стать заложниками Рима, потерять семью и Отечество. У иценов страх получить телесные повреждения воплотился в то, как обошлись с Боудикой и её дочерьми. Боудика не упоминает женщин в качестве сиделок или кормилиц, и Тацит не утверждает, что они поддерживали своих сородичей криками; тем не менее, внешний вид их, стоящих в стороне от поля боя, похож, и читатели вполне могут представить, как они подстёгивают воинов так же, как было принято у германских племён.