Королевский Ассасин

Меня рывком ставят на ноги, но мои колени подгибаются. Тюремщик тащит меня и смеется:

– Вот хитрая ведьма! Такого я не ожидал, – он смеется.

Мое зрение наконец проясняется, и я вижу то, чего не замечала раньше. На его груди в свете луны блестит вшитая в ткань черная ромбовидная металлическая пластина. Хотя нет, это не металл, мне кажется, что под поверхностью этой штуки перетекает какая-то черная жидкость.

Похоже, это что-то вроде доспехов или щита – эта штука отразила мою магию.

– Погодите, давайте погрузим их на коней, – говорит один из тюремщиков. – Мы не сможем тащить их на себе.

– Ладно, – отвечает тюремщик с черной пластиной на груди. И, подняв меня, кладет на спину лошади животом вниз. Двое из них ведут лошадей, а двое других идут сзади. Я поворачиваю голову и вижу, что Кэл перекинут через спину второй лошади. Его руки связаны за спиной, как и мои, но, если я смогу опять собрать свою магическую силу… возможно, мне удастся попробовать еще раз.

Я пытаюсь разглядеть, если ли у остальных тюремщиков такие же защитные пластины, но у меня ничего не выходит. Эта пластина отразила магическую силу, направленную против отдельного человека, но сможет ли она противостоять магии, призывающей на помощь силы природы? Или заклинанию, затмевающему разум? Есть только один способ это узнать.

Но что вообще тюремщики из Дирсии могли делать в лесу?

Все это кажется мне странным. Мы уже отъехали далеко от главных ворот, и почти все тюремщики были заняты игрой в карты. Тогда почему же они оказались здесь?..

И тут меня осеняет.

Эти малые не из Дирсии.

Глава 17

Кэледон

Нет, он ни за что не вернется в ту вонючую камеру, лучше смерть. Но сейчас пусть они думают, будто сломили его, пока он придумывает, как бежать. Но думать нелегко, когда ты перекинут через спину лошади и болят ребра. И руки связаны за спиной. Тень пытается ему что-то сказать, показывает взглядом на тюремщиков, но он не может понять, о чем она толкует. Пожалуй, она обучена лучше, чем он думал, но она слишком импульсивна, слишком нетерпелива. Сам он не сумел бы прожить так долго, если бы не знал, когда нужно отступить и подумать прежде, чем начать действовать.

Она что-то произносит одними губами, но что? Он не может разобрать. Их караван замедляет ход, и его лошадь оказывается рядом с той, на которой лежит она. Она начинает бормотать что-то нечленораздельное. Кэл не двигается и, прикрыв глаза, смотрит в щелку между веками – не подойдет ли тюремщик? Тот оглядывает Тень, затем идет обратно, убедившись, что она не представляет угрозы.

Может быть, ему удастся соскользнуть со спины лошади и одолеть сначала этих двух тюремщиков, а затем вдвоем с Тенью и тех, что идут впереди? Но можно ли рассчитывать на нее в схватке?

Тень по-прежнему что-то бормочет с закрытыми глазами. «Что она делает?»

Слышится крик совы, затем хлопанье крыльев. Опять кричит сова, опять, сов все больше, больше. Тень на мгновение открывает глаза и тут же закрывает их вновь.

На этот раз до слуха Кэла доносится вой волка, затем еще, еще, похоже, рядом воет уже целая стая. Жаль, что у него нет прежней силы – она понадобится ему вся, чтобы выбраться из этого леса живым, раз вокруг полно волков.

Тюремщики вытаскивают из ножен шпаги, опасливо оглядываются по сторонам.

– Надо двигаться поживее, – кричит один из них. Лошади останавливаются, пятятся, но тюремщики гонят их вперед.

Сов над головой стало еще больше, они спускаются все ниже, вой приближается. Лицо Тени сосредоточенно, и она все продолжает бормотать. Лошади движутся все медленнее и со все большей неохотой.

И тут Кэл наконец понимает, что она делает. Каким-то образом она общается с совами, с волками и, возможно, с лошадьми. Он слыхал о такой магии, но никогда не наблюдал ее в действии – до сих пор он полагал, что теперь ею никто уже не владеет.

Что ж, похоже, иметь эту девушку рядом все же не так уж плохо. Может статься, она даже сможет его кое-чему научить. Несмотря на все его многолетние усилия, он так и не сумел освоить магическую сторону той премудрости, которой должны владеть члены Гильдии Очага. В этом он похож на своего отца.

Совы слетают с деревьев, летают вокруг лошадей.

Тюремщики машут руками, пытаются отогнать сов, но те, пронзительно крича, пикируют на них, клюют их, и вой волков слышится все ближе. Лошади встают на дыбы, и Кэл падает на землю.

Он перекатывается, сдергивает с рук путы и вскакивает на ноги. Затем ищет глазами Тень, но не видит ее.

Совы пикируют, клюются, и перепуганные лошади несутся прочь. Тюремщики истошно вопят, и тут он видит ее – она стоит неподвижно, продолжая шевелить губами, несмотря на то, что один из тюремщиков приставил к ее горлу кинжал.

– ЗАТКНИСЬ, ВЕДЬМА! – рычит он.

Кэл бросается к ней, но она вдруг открывает глаза и смотрит прямо на него: НЕТ!

Он замирает.

Тень продолжает бормотать, тюремщик замахивается, но Кэл обезоруживает его, так что тот успевает только поцарапать ей шею. Кэл хватает оружие, но когда собирается нанести смертельный удар, Тень останавливает его руку.