Королевство шипов и роз

Отъявленное вранье! Но я даже не успела сказать, что раскусила его грубую уловку. Мне хотелось, чтобы он остался, однако Ласэна как ветром сдуло.

Теперь все внимание Тамлина устремилось на меня. Он следил за каждым моим движением. Я разглядывала канделябры на мраморной доске над очагом и понимала: любое мое слово окажется какой-нибудь глупостью, однако мой рот не желал молчать.

— Ты сидишь так далеко, — я указала на пространство стола, разделявшее нас. — Словно в другой комнате.

Части стола исчезли. Он превратился в столик, и Тамлин оказался совсем рядом. Все это произошло так быстро, что я вскрикнула от неожиданности и едва не упала со стула.

— Так лучше? — смеясь, спросил Тамлин.

В воздухе знакомо пахло магией. Стараясь ее не замечать, я спросила:

— Как… как ты это сделал? Куда подевались остальные части стола?

— Я запихнул их… между карманами.

В ответ на мой недоуменный взгляд Тамлин пояснил:

— Мир состоит из карманов. Они — как комнаты в доме. А где-то между комнатами есть кладовка для всякой всячины. Туда я и отправил стол.

Тамлин сгибал пальцы и вертел шеей, будто сбрасывая боль.

— Это тяжело? — спросила я, увидев его вспотевшую шею.

Руки Тамлина легли на стол.

— Когда-то это было проще простого. А теперь… нужно сосредотачиваться.

Наверное, причина в болезни, ослабившей магию. И в грузе забот, свалившихся на его плечи, с тех пор как он стал верховным правителем.

— Ты мог просто сесть ко мне поближе, и не понадобилось бы стол запихивать в кладовку.

— Упустить возможность покрасоваться перед очаровательной женщиной? Никогда! — заявил Тамлин, наградив меня ленивой улыбкой.

Я тоже улыбнулась, уткнувшись в тарелку.

— Ты в самом деле замечательно выглядишь. Не ищи в моих словах подвоха, — добавил он, увидев мою скривленную губу. — Ты себя в зеркале видела?

След от его укуса еще не исчез, но в душе я согласилась с Тамлином. Я замечательно выглядела. Женственно. Я бы не отважилась назвать себя красавицей, однако… Я больше не сжималась в комок. Несколько месяцев, проведенных здесь, сделали чудеса, убрав мою излишнюю худобу и сгладив острые углы скул. Я бы даже сказала, что в моих глазах появился свет. В моих. Они больше не напоминали глаза матери или Несты. Они стали моими глазами.

— Спасибо, — сказала я.

Хорошо, что можно было ограничиться одним словом. Тамлин наполнил едой мою тарелку, затем свою. Насытившись, я отважилась взглянуть на него. Не бросить мимолетный взгляд, а по-настоящему взглянуть.

Тамлин сидел, привалившись к спинке стула. Его плечи оставались напряженными, а губы — поджатыми. Вот уже несколько дней его не вызывали на границу и он не возвращался, покрытый чужой кровью, как случилось перед Ночью огня… Мне вспомнилась его искренняя скорбь по искалеченному фэйри со Двора лета, у которого он даже не успел спросить имени. Я не знала, сколько горя и скорби скопилось в его душе. Скорби по унесенным проклятой болезнью и погибшим в нескончаемых пограничных столкновениях. Тамлин не хотел становиться верховным правителем и не готовился унаследовать титул. Но жизнь вынудила его нести и этот груз. И Тамлин справлялся, как умел.

— Идем, — сказала я, вставая со стула и протягивая ему руку.

Его мозолистые пальцы сплелись с моими.

— У меня для тебя кое-что есть.

— Для меня, — повторил он, но встал.

Мы вышли из столовой. Я хотела отпустить его руку, но Тамлин не разжал пальцев. От неожиданности я прибавила шагу, словно могла обогнать свое бешено стучащее сердце. Я, обычная смертная девчонка, вела бессмертного фэйца по коридорам его дома, и мы шли в мою «живописную комнату». Возле двери Тамлин выпустил мою руку. Я полезла за ключом. Как уже бывало, после тепла его ладони воздух казался мне холодным.

— Я знал, что ты просила у Асиллы ключ, но никак не думал, что и в самом деле запираешь дверь.

Я мельком оглянулась на него и толкнула дверь.

— Здесь слишком много любопытных глаз. Мне не хотелось, чтобы ты или Ласэн заходили сюда раньше времени. А теперь я готова.

В комнате было темно. Я выразительно кашлянула. Это была бессловесная просьба к нему: зажечь свечи силой магии. Тамлину понадобилось больше времени, чем прежде. Наверное, он растратил силы на укорачивание стола, но не хотел признаваться. Суриель говорил, что верховные правители сами являются силой, и тем не менее… я чувствовала какую-то беду, случившуюся с магической силой Тамлина. Она словно уменьшилась за эти месяцы.

Постепенно зажглись все свечи. Отодвинув тревоги, я подошла к мольберту и картине, которая там стояла. Я надеялась, что Тамлин не заметит моих работ, прислоненных к стене, и не вздумает их переворачивать и смотреть.

Он оглядывал мою «живописную комнату».

— Я знаю: картины… странные, — пробормотала я.

У меня снова взмокли ладони, и я убрала руки за спину.

— Они не идут ни в какое сравнение с работами из твоей галереи. Но…

Я остановилась перед мольбертом. Изображенное там не было натюрмортом, написанным по памяти. Мысленно я называла это… вольным пересказом увиденного.

— Мне хотелось показать тебе эту вещь.