Корона из жемчуга и кораллов

– Тебе нечего бояться. – Он цокнул снова, и лошадь поскакала галопом. Тотчас же трясти стало меньше, и если бы я закрыла глаза, то могла бы представить себе, будто вернулась в нашу семейную лодку и качаюсь на волнах, а не на лошади.

– Лучше? – спросил он.

– Намного. Спасибо тебе.

– Хотя в связи с этим возникает кое-какая проблема, – сказал он очень серьезно.

– И какая же?

– Мы доберемся до замка намного быстрее.

Я не смогла удержаться от смеха. Возможно, это было внутреннее ощущение силы после спасения жизни Сирена, я больше не боялась, хоть и понимала, что стоило бы. Я прижалась к спине Талина и позволила ритмичному поцокиванию убаюкать меня, я испытывала такое умиротворение, которого точно не ощущала со времени своего отъезда из Варинии.

По мере нашего приближения к Новому Замку Талин замедлял ход лошади. С неохотой я перестала крепко прижиматься к своему спутнику, поскольку больше не могла прикрываться скоростью. Я опустила взгляд на измятый шелк платья, на свои длинные волнистые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Как же я объясню свой внешний вид Эбб?

Спустя несколько минут Талин повернул ко мне голову.

– Почему ты это сделала? – спросил он.

– Что?

– Спасла моего брата. Ты могла сегодня оставить его там умирать, но не сделала этого. Ради него ты рисковала собственной жизнью.

Я покрутила пальцами одну из пряжек на его доспехах.

– Да.

– Почему?

Это была одна лишь фраза, но она заключала в себе все чувства, которые проносились в моем сознании, когда я спасала Сирена. И она гласила: ты могла бы стать свободной.

– Это обычай Варинии, – объяснила я. – Если бог Талос хочет забрать жизнь, вариниец должен бороться за нее. Ты попросил о помощи, и я это сделала.

– Талос, – пробормотал Талин. – Я слышал, как мама говорила о нем, когда рассказывала мне историю о том, как появились варинийцы.

– Тебе, должно быть, это кажется глупым.

Он покачал головой.

– Единственное, что мне всегда казалось глупым: почему варинийцы должны страдать из-за пары безрассудных юных влюбленных, погибших в кораблекрушении?

Я сама себе улыбнулась. Раньше я никогда не слышала, чтобы кто-то говорил об этом так прямо.

– Я тоже так раньше думала. Но теперь понимаю, что это имеет мало общего с легендой и гораздо больше связано с властью и контролем. И деньгами.

– Ты ведь говоришь о жемчужинах. Сирен верит, что они помогают ему стать сильнее.

– Может быть, так и есть.

Голос Талина звучал как будто издалека, когда он отвечал:

– Если бы они помогали, мой отец не умирал бы в свои сорок лет.

Сирен говорил, что жемчужины не оказали никакого влияния на его отца, но сам он хранил их как сокровище, одержимый идеей, что они могли бы воспрепятствовать любой болезни, убивающей короля. Конечно, он не стал бы убивать слуг, чтобы собирать жемчуг, который не действовал.

– Когда ты был ребенком, вы были близки с отцом? – поинтересовалась я.

– Да, очень. Должно быть, тебе сложно представить его кем-то иным, кроме как прикованным к постели стариком, которого ты видела, но когда-то он был молод. С рождения не пышущим здоровьем, я полагаю, но все же с виду вполне благополучным. Он часто ездил по деревням со мной и моей матерью.

– А где был в это время Сирен?

Талин продолжал смотреть на дорогу.

– Сирен оставался дома со своими няньками. Ему не нравилось покидать гору.

– Иногда мне становится его жаль, – призналась я. – Должно быть, у него было очень одинокое детство.

Он кивнул.

– Я всем сердцем любил свою маму, но никогда не был согласен с тем, как она относилась к Сирену. Я думаю, что она гневалась на него за то, что когда-нибудь корона должна была перейти к нему, а не ко мне.

– Но он был всего лишь ребенком.

– Знаю, но и представить себе не могу, что она, должно быть, чувствовала, оставляя все в Варинии только для того, чтобы стать второй женой моего отца. Думаю, она верила в то, что однажды, если я все-таки стану королем, она смогла бы остановить то, что происходило – и до сих пор происходит – с вашим народом.

Когда наши глаза встретились, я ощутила резкий всплеск надежды. Значило ли это, что Талин не согласен с планами своего брата?

– Если бы только Сирен чувствовал то же самое, – отважилась произнести я.

Мы уже почти добрались до замка, и карета с грохотом подъехала к нам сзади.

– Сирен боится. Он видит, как отец умирает молодым, и беспокоится, что его самого постигнет та же участь. И, несмотря на свои многочисленные недостатки, мой брат любит свое королевство. Он не хочет, чтобы оно попало в руки наших врагов.

– Каких врагов? – спросила я.

Талин посмотрел на меня, оглянувшись через плечо.

– Сложно сказать. Сейчас у нас их много. Не только лорд Клифтон, но и галетяне на севере, а еще восставшие на юге.

– И ты считаешь, что ему следует продолжать эксплуатировать варинийцев на благо Иларии?

Его челюсть сжалась.

– Нет. Я разделял взгляды моей матери на это еще до того, как посетил ваш дом.