Корона Российской империи. Слава, честь и доблесть династии Романовых

На деле же поворот в его отношении к духовному миру произошел гораздо раньше, когда он получил весть о Москве, захваченной врагом и горящей. Государь пережил сильнейшее, просто мистическое потрясение. Все это вкупе с ужасами войны, виденными им лично, сильно повлияло на его мировосприятие. Он вернулся в столицу совсем не тем, каким уехал к войскам, собиравшимся в заграничный поход.

Мистические устремления поселились в душе Александра Павловича в трудный период. Они укоренились настолько глубоко, что не оставили его уже до конца жизни, порой доминировали над всеми прочими чертами характера императора.

Но войну еще нельзя было считать законченной. Оставались открытыми вопросы политического и территориального устройства Европы. Для устранения этой проблемы был созван Венский конгресс, открывшийся в сентябре 1814 года. Главы победивших держав провозгласили своей целью восстановление режимов, разрушенных французской революцией и наполеоновскими завоеваниями. В итоге это оказалось делом не столько трудным, сколько попросту безнадежным. Особенно в обстановке закулисных интриг и сговоров против вчерашних союзников.

^{Мистические устремления поселились в душе Александра Павловича в трудный период (худ. С С. Щукин, начало 1880-х)}

Участники конгресса больше танцевали и пировали, чем заседали и обсуждали, но сумели добраться до подписания заключительного акта, определившего новое состояние Европы. Не в последнюю очередь благодаря усилиям русского императора впоследствии сложились система международных отношений, получившая название Венской, и Священный союз европейских государств, имевший целью незыблемость тамошних монархий. Решения Венского конгресса на многие годы определили ведущую роль в европейской политике стран-победительниц — России, Австрии и Великобритании.

Даже пресловутые «сто дней» Наполеона не изменили этого. Более того, Александр, уезжавший на конгресс просто одним из победителей, сумел перекроить карту Европы в свою пользу, сокрушил Бонапарта, попытавшегося взять реванш, во второй раз взял Париж и вернулся домой как абсолютный триумфатор. Все признавали его главой Священного союза.

Что происходило с Европой, нам известно. А с Россией? Общество, оказавшееся без внимания государственных структур, занятых войной, пребывало в заметном возбуждении. В Россию возвращались войска, которые состояли из людей, в большинстве своем впервые увидевших иную жизнь. Теперь только ленивый не говорил и не писал о политических и прочих свободах по образцу европейских государств. Правда, мало кто понимал, какой ценой это достигнуто там, возможно ли иноземные порядки одним махом перенести в российские условия.

Увы, на Государя эта война оказала совсем иное воздействие. Выступая на международной арене защитником старинных установлений, император Александр невольно распространял этот консерватизм и на внутреннюю политику.

Вопрос отмены крепостного права оставался одним из немногих, которые волновали его с прежней силой. В 1818 году Государь тайно поручил ряду высших сановников разработать планы освобождения крестьян на выкупной основе.

Лучшим оказался проект Аракчеева, хотя вряд ли генерал сам сочинил этот документ. В нем предусматривалось освобождение крестьян под руководством правительства. Их выкуп на волю происходил бы постепенно, обязательно вместе с землей, по соглашению с помещиками и с учетом цен данной местности. Но даже этому проекту не был дан ход.

В жизнь воплотилось совсем иное изобретение Аракчеева — военные поселения. Императору понравилась идея создать новое военно-земледельческое сословие, представлявшее собой постоянную, полностью укомплектованную армию, содержание которой в мирное время не ложилось бы на бюджет государства непосильным бременем.

В 1816 году началось создание военных поселений, призванных прикрыть западную границу России от Черного моря до Балтийского. К 1825 году в них насчитывалось почти 170 тысяч солдат, без малого 400 тысяч государственных крестьян и казаков.

Все более глубокое погружение Государя в духовные искания привело к тому, что он расстался с еще одним увлечением своей юности. Александр Павлович разочаровался в масонах, которым прежде покровительствовал. Казалось бы, давние симпатии государей и высших сановников к «вольным каменщикам» превратили масонские ложи в организации государственного уровня.

^{Великий князь Константин Павлович никогда не хотел править (худ. А. Г. Рокштуль, 1819)}

Но в 1822 году император неожиданно издал указ о полном запрете их деятельности.

Впрочем, жесткому уголовному преследованию члены масонских лож не подвергались. Когда императору вручили список офицеров, причастных к созданию тайных обществ «с революционным уклоном», он прочитал его и бросил в огонь. Государь сказал при этом, что прежде и сам разделял все эти заблуждения, посему не считает себя вправе карать за них.