Корона жигана

– О налетчике Кирьяне слышали? – сурово спросил человек в кожаной куртке.

– А кто же о нем не слышал?

– Так вот, товарищ билетер, сейчас он находится в вашем театре!

– Господи Иисусе, неужели?! – ахнул с перепугу старик.

Чекист нахмурил брови и продолжал:

– Мы тут не покладая рук боремся с врагами советской власти, а вы билетики с чекистов спрашиваете. Эх, товарищ, товарищ… – И, повернувшись к застывшим позади людям, произнес: – Пойдемте за мной, товарищи милиционеры.

– Остальные тоже с вами? – ужаснулся билетер.

Молодой человек приостановился и негодующе воскликнул:

– Вы, уважаемый, предлагаете мне в одиночку брать преступника?

Не дожидаясь ответа, он заторопился в глубину театра, увлекая за собой остальных.

Театр «Летучая мышь» был известен всей Москве. Очень уютное местечко. В первую очередь театр славился своим несравненным буфетом, где, кроме черной икры, можно было полакомиться семгой и угостить примадонну фужером шампанского. Здесь царила демократия. Даже столы были расположены в непосредственной близости от сцены. Равнодушными оставались лишь официанты, которые без конца мелькали между столами, принимая заказы и разнося блюда.

Конферансье вышел на сцену и хорошо поставленным голосом сообщил:

– Господа! Сегодня у нас юбилейный спектакль «Король Лир». – Победным взглядом он осмотрел всех присутствующих. Зрители ненадолго оторвались от тарелок и ободряюще закивали. – Попрошу вас поприветствовать артистов… А вы, собственно, господа, куда собрались? – обратился он к людям, нежданно появившимся в зале.

Высокий мужчина в длинной кожаной куртке поднялся на сцену, потеснив могучим плечом конферансье, и жизнерадостно воскликнул, подняв руки:

– Господа! Прошу не волноваться и оставаться на своих местах. Это налет!

В зале громко ахнула женщина. Звякнула о тарелку оброненная вилка, и кто-то громко протянул оперным басом:

– Позвольте, какой налет?!. У нас сейчас юбилейный спектакль! Мы не можем его отменить!

– Господа, не стоит так волноваться, спектакль не отменяется.

Артисты могут начинать. А вас, господа, я прошу выкладывать на стол деньги и драгоценности… Джентльмены, помогите своим дамам снять драгоценности, а то за вас это сделают вот эти молодые люди, лишенные светских манер, – показал он рукой в сторону жиганов, подошедших к столам.

– Безобразие! Куда смотрит полиция!

Ему отозвался могучий оперный бас:

– Забываетесь, батенька. Сейчас милиция, который год при Советах изволим здравствовать.

Высокий человек в кожаной куртке вытащил из кобуры маузер и, доброжелательно улыбнувшись в напряженный зал, произнес:

– Господа, просьба соблюдать спокойствие и оставаться на своих местах. Я – Кирьян и очень не люблю неприятных сюрпризов. – Не услышав возражений, он продолжал, обратившись к стоявшим рядом жиганам: – Приступайте, товарищи… Только прошу вас без грубостей. Мы же не просто какие-нибудь бандиты, а благородные жиганы. А потом, все-таки имеем дело с артистами! – Он уверенно сошел со сцены и приблизился к толстяку, сидевшему во главе длинного стола. – Прошу меня покорнейше извинить, но вот эта алмазная заколка на вашем галстуке совершенно не подходит к вашему костюму. Прислушайтесь к моему совету, сюда нужно что-нибудь попроще Дайте мне эту, она пойдет в помощь голодающим!

Толстяк неожиданно проявил строптивость:

– Позвольте! Это наследственная брошь. – Его пальцы вцепились в камень. – Она стоит целое состояние.

Кирьян печально улыбнулся:

– Товарищ, неужели вы думаете, что ваша жизнь стоит дешевле? Заколку! – нетерпеливо выставил жиган ладонь.

Толстяк, едва справляясь с нервной дрожью, отстегнул украшение от галстука и протянул его Кирьяну.

– Благодарю вас, вы очень любезны. Кстати, что это у вас сверкнуло на рукавах?.. Запонки? Боже мой, какая потрясающая красота! Что это за камень?

– Александрит.

– Замечательно! Надеюсь, вы не откажете мне в любезности… Снимите их, пожалуйста.

Толстяк сделался багровым, обиженно запыхтел, но запонки снял.

В дальнем конце зала послышалась громкая брань. Раздался глухой удар. Долговязый мужчина, взмахнув руками, повалился на пол.

– Степан, ну, право, мне неловко за тебя, – укорил соратника жиган, сунув драгоценности в карман. – Что о нас подумают благородные люди…

– А что? – непонимающе пробасил жиган.

– Что их грабят не идейные жиганы, а самые обыкновенные бандиты. А мы ведь не грабим, а изымаем ценности в пользу пострадавшего пролетариата.

Степан широко заулыбался:

– Я все понял, Кирьян.

– Жиганы, будьте культурны, все-таки перед нами не кто-нибудь, а артисты! Они заслуживают особого подхода… Будьте добры, уважаемый, – обратился Кирьян к мужчине, сидевшему напротив, – снимите с ваших пальчиков перстни. Они пополнят мою коллекцию.

– Я плебеям не подаю, – ответил мужчина, выпрямив спину.