Корона жигана

«Мерседес-Бенц», крутнувшись, юркнул в ближайшую подворотню и устремился к сквозной арке напротив. Евстигней, казалось, слился с баранкой – он глухо матерился, что-то бессвязно выкрикивал, а когда автомобиль выскочил на соседнюю улицу, восторженно завопил:

– Ушли! Ушли!

С расторопностью молодухи с дороги отпрянула ветхая старушка и, распрямившись в крохотный рост, долго и сердито махала клюкой вслед удаляющейся машине.

«Мерседес-Бенц», сбавив скорость, уверенно покатил по улице. У одного из ближайших отделений милиции, следуя какой-то мальчишеской лихости, Евстигней притормозил. На них совершенно не обращали внимания. Милиционеры спешно рассаживались в грузовики и куда-то уезжали.

– Куда это они? – скривился Евстигней.

– Удивляешься? Нас ищут. Ладно, чего там любоваться? Поезжай давай! Еще заинтересуются.

– Куда?

– Попробуем через заставу на Краснопресненской.

– Понял, – качнул головой Евстигней и, поймав взгляд молодого красноармейца, застывшего у входа в отделение, сдержанно улыбнулся: – Так стоять, сынок!

У заставы было многолюдно, как никогда. Повсюду сновали люди в шинелях. Они степенно расхаживали перед зданием, сидели на перевернутых ящиках, останавливали проезжающие пролетки и машины и безо всякой суеты проверяли документы у пассажиров.

– Назад! Разворачивайся! – приказал Кирьян. – Засекут! Не видишь, что ли, нас поджидают!

Евстигней чертыхнулся. Грубовато дернул переключатель скоростей, тотчас завозмущавшийся сильным скрежетом. Машина, поднатужившись, развернулась. И тут же остановилась. Заглох мотор.

Заскрежетал замок зажигания.

– Двигатель заглох! Завести не могу, – проговорил побледневший Евстигней.

– Заводи! – орал Кирьян, заметив, как движение на заставе вдруг прекратилось. – Мать твою! Пришибу! – он выхватил пистолет.

– Дуру только убери, пальнешь ведь! Не подведи, милая, не подкачай! – умолял Евстигней. – Ну, еще разок!

Несколько красноармейцев решительно направились в сторону машины. Лица сосредоточены – верный признак того, что следует ждать неприятностей.

– Клянусь богом, не заведешь, убью! – прошептал побелевший Кирьян. – Мне терять нечего.

Евстигней посмотрел на жигана. Отвечать не стал, – Кирьян не шутил. Аккуратно, плавным движением, повернул ключ. Мотор дрогнул, еще разок, и в следующую секунду двигатель заработал, сотрясая тяжелый кузов.

– Пошла, родимая! – возликовал Евстигней.

Колеса закрутились, брызнув комьями земли, и машина рванула вперед. Позади вразнобой сухо затрещали пистолетные выстрелы, перемежаясь с уханьем трехлинейных винтовок.

– Кажись, ушли, – негромко произнес Евстигней, еще не веря в удачу. – Может, на другую заставу?

– Бесполезно, – покачал головой Кирьян. – Все перекрыто. Ты вот что, давай сворачивай во двор. Из города нужно выходить пешком.

– Как скажешь, Кирьян, – пожал плечами водитель и охотно повернул в лабиринт улочек.

– Глуши, – жестко приказал жиган. – Машина тебе теперь больше не понадобится.

Пистолет удобно покоился в крепкой ладони Кирьяна.

– Ты чего задумал, Кирьян? – перепугался Евстигней, заглянув в мрачное лицо жигана.

– А что?

– Да глаза у тебя больно дурные, – преодолевая страх, сознался Евстигней.

Кирьян недолго боролся с искушением. Скупо улыбнулся прямо в перепуганное лицо и, сунув пистолет во внутренний карман пиджака, произнес:

– Не боись! Тебе надо тоже из города уходить. Если поймают, то долго разговаривать не станут. К стенке поставят, и баста! – Кирьян щелкнул замком саквояжа и, сунув в него руку, вытащил горсть золотых монет. – Это тебе… Бери, бери… заслужил!

– Ну, если так, – смущенно протянул Евстигней, взяв золото.

– Деньги еще никому не мешали. И дай нам бог больше не встречаться.

Кирьян распахнул дверцу автомобиля и, не попрощавшись, скорым шагом заторопился в сгустившуюся темень.

Глава 20 Там, где прошел уркаган, – жиганы гложут кости

– А это кто с тобой? – подозрительно спросил Железная Ступня, всматриваясь в темноту.

Взгляд у деда был жестковатый, царапающий. Сразу верилось во все истории, что о нем рассказывали. А поговаривали, будто бы лет сорок тому назад он был самым удачливым громилой во всей Московской губернии. И никогда не расставался с гирькой на крепкой металлической цепочке. Сила его удара была такова, что он пробивал даже овчинные тулупы.

Кирьян невольно задержал взгляд на ладонях старика, опасаясь, что в них может скрываться знаменитый кистень. Но в руках у того ничего не было. Несмотря на преклонный возраст, боевитости дед не растерял, да и силушки в его руках по-прежнему оставалось немало. А взгляд! Он смотрел так, как будто хотел встретить не добрым приветствием, а ударом по темечку.

Обошлось, губы старика доброжелательно дрогнули.

– Это моя барышня, – пояснил Кирьян.

– Ну, коли так… Тогда проходите, – сказал старик и колченого затопал в сени, бесстрашно подставляя спину под взгляды неожиданных гостей. – Только ты того… на задвижку дверь-то закрой, – строго предупредил старик. – А то мало ли чего… Не ровен час, еще какой шальной нагрянет. Мало ли лихих людей сейчас в округе шаландается!