Корона жигана

– Что тебе от меня надо? – глухо спросил Кирьян, не отрывая глаз от крепких рук уркача. Рукава рубашки у того были закатаны по самый локоть, на правом предплечье была выколота русалка. Работа была небрежной, хвост русалки выглядел слегка толстоватым, а черты лица больше напоминали мужские. Лишь длинные волосы указывали на то, что это особа женского пола.

Кирьян смотрел прямо на раздвоенный кончик хвоста. Неведомый художник ошибся и здесь: чешуйки были разных размеров и очень непропорциональны к величине тела. Кирьяна в Пете Крохе раздражал не его тон, а именно русалка, исполненная столь безвкусно. Но именно эта татуировка давала право Пете Крохе именоваться «Иваном».

– Немного, – наконец выдавил уркач. – Я слышал, что ты паутину рвешь, за границу намылился. Для этого и денежки насобирал. А потом, ты ведь мадам Трегубову уделал, а она дама была состоятельная. Все на старость себе копила, да не суждено ей было богатством воспользоваться. Так вот, я тебе скажу, поделиться нужно. Ты ведь у нас самый имущий. Хе-хе-хе! А мы люди бедные. – Показав взглядом на колченогого, продолжил с усмешливой интонацией: – Глянь на этого старца. Божий человек! А ведь он тоже хочет жить по-людски.

– Кто же мешает-то? – усмехнулся Кирьян.

От встречи с уркачом ждать хорошего не приходилось. Хоть и тон у него был мирный, почти отеческий. Такое впечатление, что Петя Кроха слегка журил ослушавшегося отрока. Но каждое его слово отдавало кладбищенским холодом.

– Больно дерзок ты, Кирюша! Тебе бы покаяться нужно, поделиться с нами нажитым, а ты все зубки показываешь. – И, сбавив голос на полтона, произнес – А ведь зубы-то можно и вырвать! В дальнюю дорогу уходишь, а с собой только один саквояжик несешь. Наверное, он у тебя золотишком да камушками набит. Ну-ка, Ерофеич, – кивнул он колченогому, – ссыпай сюда сокровища.

Старик неловко поднялся и заковылял к столу. Негромко щелкнули застежки, и осторожно, стараясь не просыпать содержимое, старик опрокинул саквояж на скатерть.

Ахнул Ерофеич, нахмурился Петя Кроха, а по лицу Кирьяна скользнула улыбка. Выкатившийся пятак прочертил по столу полукруг и, ударившись в фарфоровое блюдечко, упал, мелко позвякивая.

На столе неровной горкой возвышались мелкие гвозди, а в них, будто бы драгоценности в пустой породе, торчали медные шурупы.

– Однако ты шутник, – справился с замешательством Петя Кроха. – Что же ты с собой гвоздей-то понабрал?

– А ты не догадываешься? Для веса! Думаешь, ты один такой на золотишко заришься. От таких, как ты, берегусь.

– Где золото?

– Тебе его не достать.

– Посмотрим… Ты как хочешь умереть? Сразу или чтобы мы тебя по частям резали? Молчишь. Ну-ну! А может, нам твоя малютка подскажет? У вас, говорят, любовь очень большая. А что ты скажешь, если мои молодцы ей дурака под кожу загонят? – Петя Кроха плотоядно улыбнулся: – Это кажется, что все бабы одинаковы, на самом деле они все по-разному устроены. А если мои богатыри не совладают, так я им сам подсоблю. Хе-хе-хе! – ядовито захихикал Петя.

Лицо Кирьяна покрыла бледность.

– Девку не трожь, – приподнялся жиган.

– Но-но-но, не балуй! – предостерегающе произнес уркаган. – Здесь ты не у себя в малине. Я ведь и обидеться могу. А моим парням только потеху и подавай! Глянь, как у них глазенки-то засверкали.

Им потом будет что рассказать Ведь девку самого Кирьяна потягивали!

– Что ты хочешь? – угрюмо буркнул Кирьян, посмотрев на дверь.

Нет, не получится, не допрыгнуть. Матросик, стоявший в дверях, успеет прошить его насквозь.

Уркач хмыкнул:

– Ты же не с одними гвоздями в Европу собрался. Мне нужны деньги. Знаешь, намыкался я по лагерям и каторгам. Хочется достойно кончину встретить. А то хоронить меня станут, так даже новых порток со штиблетами не отыщется. Где деньги?!

– Дай слово, что оставишь в живых, – неожиданно попросил Кирьян.

– Даю слово уркагана, что выйдешь от меня со своей кралей на своих двоих, – почти торжественно произнес уркаган. – Слово старого Пети Крохи многого стоит. Ну как?

– Хорошо, – не без колебаний выдавил жиган. – Выбор у меня невелик. Верю! Поковыряйся в гвоздях. Ключи там должны быть. Они от двери, где я деньги спрятал.

Петя Кроха недоверчиво посмотрел на жигана.

– Ишь ты! – И запустил пальцы в ворох гвоздей. Покопавшись, он отыскал два ключа, сцепленных металлическим колечком. – Эти, что ли?

– Да.

– И где твой клад? Рассказывай!

– Без меня вы не найдете. Я должен показать сам.

– Где он находится?

– В Кускове… Это сразу за усадьбой.

– Что же ты сразу-то туда не поехал? – подозрительно поинтересовался Петя Кроха.

– Все заставы перекрыты.

Уркаган в задумчивости поскреб пальцами заросший щетиной подбородок, а потом изрек:

– Так-то оно, конечно, так.

– Вывезти меня сумеешь? – по-деловому спросил Кирьян.

Теперь их разговор напоминал беседу двух равноправных компаньонов.

– Есть одна дорога на примете, можно пройти. Чекисты там не особенно зверствуют. Но только предупреждаю тебя, – строго посмотрел уркаган на жигана, – надумаешь сделать ноги… Бабу пришьем. Церемониться не станем.

В этот момент их глаза встретились. Кирьян понял, что так оно и будет.