Корона жигана

– Есть тут один умелец. Дай-ка мне твою дуру, – потянулся старик за маузером. – Да не бойся, не буду палить, должок вернуть хочу. – Старик подошел вплотную к Кирьяну и сказал: – Ну, что, жиган, отъездился? – И, размахнувшись, ударил его рукоятью по лицу.

Курахин ухватился руками за разбитый рот и глухо застонал.

– Больно, милой? – посочувствовал дедуля. – То-то и оно, что больно. А каково это старика по роже ногой лупить?.. Вот и я об том же. Что же ты молчишь? Ты думаешь, что твои неприятности заканчиваются? Не-ет, милок, не торопись, они еще даже и не начинались. Вот ты у меня спрашиваешь, зачем же мне, старику, деньги? Хочешь, отвечу?.. – Кирьян в ответ лишь глухо простонал, не решаясь убрать от разбитого лица ладони. – А чтобы такие бабоньки, как твоя милашка, меня ублажали. Старый я… Просто так теперь они мне и не дают. А силком-то я не привычный. Вот и приходится деньжата на удовольствие выкраивать. Ну да ладно, чего канитель-то разводить! Отведем в сторожку, у меня к господину жигану кое-какие вопросы имеются. – Повернувшись к парням, он яростно скривился: – А вы не могли, дурни, пораньше объявиться!

– Ну, уймись ты, батяня, – взмолился матрос. – Чего же так при людях-то. А потом, ты говорил, троих уркачей стеречь, а тут баба! По Савраске только и узнал, – кивнул он в сторону лошади.

До сторожки добираться пришлось недолго: метров сто по улице и столько же между огородами. Идеальное местечко для смертоубийства. Тюкнут по башке чем-нибудь увесистым да зароют где-нибудь поблизости.

Сторожка больше напоминала пристанище бабы-яги, где старая варит в котле добрых молодцев. Вот распахнется сейчас дверь, а оттуда выглянет дремучая карга и возликует надтреснутым голосом: «Человеческим духом пахнет!»

В окнах тускло тлел свет, похоже, что гостей здесь ждали. Матрос отворил дверь и уверенно шагнул внутрь. Следом уныло вошел Кирьян.

– Проходь! – угрюмо поторопил его третий.

Голос у него оказался неприятным, как будто кто-то проскрежетал металлом по сковородке. Кирьян невольно поежился.

А вот этой встречи Кирьян предположить не мог. В красном углу, загораживая свет, новоявленным апостолом восседал Паша Кроха и деловито полузгивал каленые семечки. Похоже, что это доставляло ему удовольствие.

– Не ожидал? Думал, за тобой глаз нет? – спросил он, насладившись растерянностью жигана. – Напрасно, мы ведь с Железной Ступней не одну версту бок о бок протопали. Встретиться мне с тобой хотелось, вот он и не отказал в просьбе старому корешу. А потом, ведь за ним должок имеется. Не будь меня, так ему бы вторую ногу открутили. Хе-хе-хе!.. А я вот тебя ждал. И знал, что наша беседа состоится. Вот как получается-то, – удовлетворенно протянул уркач. – Все тебя ищут – и уголовка, и чекисты, а ты у меня здесь в гостях прохлаждаешься. Да ты не тушуйся, – успокоил Петя, – я сразу убивать не стану. Сначала потолковать с тобой хочу. Во-он как ты пошел, ни за что бы не подумал, что ты так подняться сумеешь. Отовсюду только и слышно – Кирьян да Кирьян!..

– Зря я тебя тогда не убил, – стиснул зубы жиган.

– Хе-хе, – мелко расхохотался уркач. – Жалеешь, значит.

– А зачем меня перед Макеем оговорил?

Уркач неожиданно перекрестился и тяжело вздохнул:

– Здесь мой грех… Признаю. Перед отцом его виноват… Хотел, чтобы тебя свои же и порешили. Не получилось, крепок ты оказался. Вон как изловчился, сам Макея выпотрошил, а ведь он перышком умел махать! Я был свидетелем того, как он однажды на финку троих фраеров насадил. А они ему лишь руку царапнули. Вот так-то!

Все посуровели, а колченогий старик, потеряв свою прежнюю боевитость, в присутствии Паши Крохи выглядел нашкодившим учеником церковно-приходской школы.

Вроде бы Петя Кроха и не сказал ничего особенного, но в нем остро ощущался хозяин. Даже сверчок умолк за печкой, как будто бы и он прислушивался к его неторопливым речам.

Колченогий разместился на лавке, рядом с ним притулились еще двое. У дверей, слегка опустив ствол пулемета, стоял третий. Судя по тому, как он держал пулемет, обращаться с ним он умел неплохо. За все это время даже лента ни разу не перегнулась.

– Ну, чего ты этой хреновиной в нос-то тычешь! – неожиданно осерчал Петя Кроха. – Она ведь и пальнуть может… Кончился маскарад! Никуда он теперь не денется. – Верзила лишь глуповато улыбнулся. – А! – безнадежно махнул Петя рукой и вновь обратился к Кирьяну, как бы пытаясь найти у него сочувствие: – Видал, с какими людьми приходится работать? То-то и оно… Кадры уже не те, – с сожалением щелкнул он языком. – Не то что в мое время! Мельчает нынче народец. Нам бы таких, как ты! Ты себя все «идейным» считаешь, а на самом деле порода-то у тебя самая что ни на есть уркаганская. Хе-хе-хе!

– Я жиган!

– Ты вот все уркачей ругал, а мы-то, стало быть, подальновиднее оказались.