Коронованные Вороны Торн-Поинта

— Мои друзья собирались на вечеринку. Это достаточно маленький город, чтобы было заметно, кто ходит и не ходит на такие тусовки. — Ее голос срывается. — Папа сказал, что мне не разрешит, но я упрямилась. Вот я и улизнула.

В моей груди растет нежность к картине, которую она рисует, даже когда ей грустно. Я тру медальон в руке большим пальцем.

С дрожащим выдохом она продолжает: — Он, должно быть, проверил меня, потому что узнал, что меня нет дома, и приехал за мной. Боже, это было так неловко. — Она трет лицо своим клетчатым большим рукавом. — Мы поругались прямо на пляже. Начался дождь, и я промокла, потому что не была готова уйти. Папа и все остальные пошли под крыльцо или отступили внутрь. Он угрожал позвонить Итану и сказать, чтобы я тащила свою задницу в машину, и я ненавидела разочаровывать его.

Тревожный холодок пробегает по моим венам. Она сказала мне, что ее отец умер. У меня такое чувство, что я знаю, куда дальше пойдет эта история.

— Гроза была сумасшедшей. Сильный ветер и дождь обрушились на машину. Никто не должен был выезжать на дороги, штат закрыл все для эвакуации. — В голосе Роуэн появляется жутковатая отстраненность. — В новостях предупредили, что ураган может повернуть к нашему маленькому пляжному городку. Папа был слишком занят, крича на меня по дороге домой, а я была слишком упряма, чтобы не спорить. Свет фар возник из ниоткуда, когда я толкала отца. Я не помню, что говорила, помню только, что толкнула его. Странно чувствовать невесомость, когда машина переворачивается. У меня перехватило дыхание, и я ударилась головой о окно.

Не в силах изобразить интерес к океану, я поворачиваюсь к ней и беру ее за плечи, желая взвалить на свои плечи тяжесть ее страданий.

— Он… — Она снова неровно выдыхает, закрывая глаза. — Он пытался прикрыть меня рукой, чтобы я не пострадала. Даже несмотря на то, что я вела себя как настоящая стерва. Несмотря на то, что моя ошибка стала причиной аварии, он все равно пытался это сделать. Угол…Ремень безопасности не мог защитить верхнюю часть его тела. У него было серьезное повреждение мозга. Я выбралась оттуда почти без единой царапины, а он был сломан безвозвратно. Врачи ничего не могли для него сделать. Мама решила держать его на системе жизнеобеспечения. Мы решили отключить его летом, перед моим первым курсом в Торн-Пойнте.

Свинцовая тяжесть оседает у меня в животе. Я ласкаю ее щеку костяшками пальцев. Мое понимание ее растет. Еще до того, как она сказала мне, я узнал ее части, которые соответствовали острым как бритва осколкам меня самого.

Роуэн смотрит на меня с явным чувством вины на лице. — Из-за меня умер мой отец. Это мой секрет. Я убил собственного отца.

Я не могу сломить ее сильнее, не сейчас. Тайны останутся в моем сейфе. Но когда правда об Итане выйдет наружу, я боюсь, как сильно я сокрушу ее от еще одной потери, от которой не смогу ее защитить.

— Я не новичок в смерти. — я притягиваю ее к себе и глажу по спине. — Ты же знаешь, что на моих руках гораздо больше крови.

Кровь человека, который представлял угрозу для Роуэн, кровь преследователя моей сестры, кровь врагов, которых я нажил.

— Я ужасный человек, — говорит она пустым голосом.

Я сжимаю ее. — Это не так, Роуэн. Ты самая далекая от этого. Между нами двумя, я — жуткий монстр.

Она кладет голову мне на грудь, и я предлагаю ей свою тьму. Я нахожусь в точке, где мои чувства к ней перевешивают мое недоверие к другим, но крепость вокруг моего сердца почти взломана для нее. Я хочу впустить ее как дополнение к тем немногим людям, которых считаю своей семьей, тем немногим, о ком я действительно могу заботиться.

— Моя сестра была для меня всем. Она была милой и умной. Она затмила меня, и я был рад ее успехам. — Моя привязанность к Роуэн становится поддержкой, в которой я нуждаюсь, а не тем, что я ей предлагаю. Почувствовав перемену, она еще глубже зарывается в мои объятия. — Она покончила с собой.

— Рен, — шепчет Роуэн. — Мне очень жаль.

Ее сочувствие омывает хрупкую боль прошлого. — Это разрушило мою семью. Поначалу мы не были самой лучшей семьей, но все мы любили Шарлотту. Ты видела, что он сделал с моей матерью. Мой отец отвернулся от нас. И я… я стал целеустремленным в охоте на больного ублюдка, который довел ее до этого. Ее преподаватель.

Мысли о Коулмане разжигают всепоглощающую ярость, которая управляла мной, вытаскивала меня из пустоты, которая оцепеняла меня, пока не появилась она.

— Я хотел справедливости. Это было моей целью на протяжении многих лет.

— Я бы тоже этого хотела, — бормочет Роуэн. Отступив назад, она прослеживает то, что видно из розовых татуировок, обвивающих мои руки под закатанными рукавами свитера. Она останавливается на белых розах, забрызганных кровью. — Это для нее?

— Да.

На мгновение ее внимание переключается на другую руку, покрытую черными розами, поглощенную пламенем, — яркое изображение меня.

— И медальон, который ты всегда достаешь, когда думаешь. Это и ее тоже.

Я крепче сжимаю ожерелье, прежде чем показать ей. — Последний кусочек ее у меня остался.