Корпоративное бессознательное

– У тебя частые головные боли? – резко спросила Морин. – Проблемы со сном?

– И то, и другое. – Кеорт отвернулся и сплюнул. Ему показалось, что его сейчас вырвет.

– И то, и другое – признаки шизофрении. Или раздвоения личности. Так как ты любитель амфетаминов, шизофрения вероятнее.

По воде пронёсся далёкий вой. Кеорт посмотрел в сторону невидимого в темноте города. Там что-то происходило, что-то непонятное.

– Нас такими сделали. – Морин прервала затянувшееся молчание. – Развили склонность к подчинению. Они это умеют. Неважно, как называется твоя компания, как называется моя – они превратили нас в максимально удобные для них инструменты. Ты подчиняешься беспрекословно и со временем перестаёшь критически оценивать приказы руководителя. Великая сила инерции мышления. Подчинился двадцать раз – подчинишься и в двадцать первый. И с тобой можно делать что угодно…

Она помрачнела, глубоко затянулась. Медленно выдохнула дым в темноту. По её губам пробежала сумрачная улыбка.

…Совсем не такая, как раньше, на Земле. И тогда она не курила. И одевалась с безупречным вкусом – никаких широких штанов и мужских ботинок. Она была так красива, особенно в тот день, когда он надел кольцо на её палец. Её улыбка…

– Наверное, хочешь спросить, не жалею ли я? – спросила она. – Тех, кого вы там поубивали?

На миг отвратительный оскал исковеркал её черты; Кеорту показалось, что её губы перепачканы кровью. Она медленно покачала головой.

– Ни одного не жалею. Чего мне жаль – что они не могут умереть ещё раз.

Она отвернулась, снова сделавшись равнодушной и меланхоличной.

– Вчера я достигла своей цели. Эту цель я поставила себе сама. То, что там случилось, было нужно только мне, никому больше. – Она говорила с нажимом, выделяя каждое слово. – Вот что это такое – моя собственная цель.

Она снова вынула упаковку, которую использовала вместо портсигара, и встряхнула. В ней было почти пусто.

– На завтра хватит. Наверно, ещё увижу эту «Энигму». А там…

– Что «там»? Что ты собираешься делать дальше?

Из темноты по воде прилетел приглушённый рёв – чудовищная глотка должна была исторгнуть из себя сотни кубометров воздуха, чтобы издать этот глас безумного гиганта. У Кеорта по спине пронеслась стая невидимых насекомых.

Морин молча смотрела в сторону другого берега. Кеорт не сомневался, что она уже не ответит.

– Всё то время, что я здесь – словно кошмар, – сказала она. – Страшный сон. Иногда мне кажется, что я дома, на Земле, и что мне снится, как будто я попала в ад.

Она снова надолго замолчала. Потом сказала почти неслышно:

– Я хочу, чтобы страшный сон кончился.

На горизонте забрезжил рассвет.

Здание лежало прямо поперёк улицы. Уже невозможно было определить, для чего оно служило много лет назад – упорядоченная структура превратилась в воплощённое в бетоне и стали олицетворение энтропии. Во все стороны торчали обломки балок, плит, перекрученные швеллеры, щетинилась оплавленная арматура. Стены и перекрытия лежали друг на друге, там, куда их свалили взрывы. Кеорт поискал, как обойти упавшее здание, но его окружали такие же руины. Не стоило даже пытаться пройти по обломкам. Всё здесь застыло в шатком равновесии, и один неудачный шаг мог похоронить заживо. Кеорт повернулся и пошёл обратно на площадь.

Улица когда-то была прямой, но теперь приходилось обходить упавшие на дорогу дома, перебираться через воронки, перелезать через искорёженную технику. Иногда улицы были перекрыты целиком, и Кеорт возвращался и искал другой путь, сворачивая в переулки и петляя среди руин.

Густой туман мешал ориентироваться. Он был повсюду, плотная белая пелена висела в просветах между развалинами, делая всё одинаковым, скрадывая ориентиры. Время от времени Кеорт останавливался, пытаясь вспомнить, как он сюда пришёл. Он часто озирался вокруг, но, куда бы ни смотрел, его взгляд всегда вяз в тумане.

В клубящихся белых недрах что-то происходило. Время от времени из тумана доносились звуки, не похожие ни на что. Далёкий скрежет – звучный, раскатистый, будто что-то большое и металлическое скребло по другому большому и металлическому где-то высоко, выше остатков зданий. Гудели размеренные удары – то совсем слабые, то сильные, отдающие в асфальт под ногами. Иногда над останками города прокатывался надсадный вой – он начинался где-то внизу, у земли, и уносился вверх, в отсыревшее белое небо, и там захлёбывался, резко обрываясь.

Туман искажал эти звуки, делал их ещё более странными и пугающими. Звуки сменялись периодами тишины, когда единственным, что слышал Кеорт, были его собственные шаги. Он поймал себя на том, что прислушивается, ожидая, когда звуки снова придут из тумана.

Туман появился здесь после вчерашнего ливня, больше похожего на потоп. Он был плотным и вязким, от него всё быстро промокало, почти как от дождя. Броня не спасала от влаги, конденсировавшейся на пластинах и затекавшей в стыки при движении. Шлем, практически раздавленный Легием, теперь ни на что не годился, и туман промочил непокрытую голову Кеорта. Влага попадала в трещину в нагруднике, бок промок, и кожу неприятно холодило.