Косьбы и судьбы

Толстой сдавал в печать выпуски «Анны….» с конца 1874 по 1877 год. За это время в его мировоззрении произошёл кризис, вобравший как идеалистическую задачу севастопольской молодости, так и практическую необходимость разобраться в укладе русской жизни. Уже не из одного желания обустроить хозяйство, но из предчувствия неизбежной общественной трагедии. Его уморасположение. всё более отстаёт от художественности. Единственно важной задачей он теперь считает поиск истины жизнеустройства и непременно деятельного, что только со стороны представляется неким законченным «учением».

«Люди любят меня за те пустяки – «Война и мир» и т. п., которые им кажутся очень важными» – Толстой Л. Н. «Дневник» 6 декабря 1908 года.

Заблуждение? Действовать политически, революционно?

«….революционеры хотят изменения и берут на себя дерзость решать, какое нужно изменение, и не боящиеся насилия для приведения своих изменений в исполнение, а также и своих лишений и страданий. Недостаток этих людей – дерзость и жестокость, качество энергия и готовность пострадать для достижения цели, которая представляется им благою» – Толстой Л. Н. Дневник 23 декабря 1905.

Как это обычно и бывает в настоящей истории, спекулятивно-правильного, очевидного для всех выхода – нет. В художественной форме Толстой ищет его через духовные метания Левина. Собственная жизнь идёт параллельно: «… мне захотелось попробовать изложить… то, во что я верю, и я попытался. И попытка эта показала мне, как это для меня трудно и, боюсь, невозможно. И от этого мне грустно и тяжело» – Толстой Л. Н. Письмо Н.Н. Страхову Ясная Поляна, 6 ноября 1877.

К следующему письму он уже принял решение:

«…Вы мне предлагаете философских книг. Мне нужно, но не философских, а о религии… Желал бы я иметь… они у меня были, но не мои; потом желал бы….

Да ещё не знаете ли чего-нибудь? Есть ли в философии какое-нибудь определение религии, веры, кроме того, что это предрассудок? И какая есть форма самого очищенного христианства? Вот в неопределенной форме те два вопроса, на которые я желал бы найти ответы в книгах» – Толстой Л. Н. Письмо Н.Н. Страхову, Ясная Поляна, 26–27 ноября 1877.

Через месяц он пишет: «Критику чистого практического разума» я приобрел. Нынче посылаю для получения по нём объявления от вас. Впрочем, теперь у меня книг и матерьялов по двум разнородным предметам так много, что я в них теряюсь». – Толстой Л. Н. Письмо Н. Н. Страхову, Ясная Поляна, 3 января 1878.

Следующим после «Анны Карениной» произведением Толстого и будет «Исповедь». Первые наброски очередного всемирно прогремевшего произведения появляются в конце 1879 года. Попытка публикации в майском номере «Русской мысли» за 1882 год оканчивается заключением московского духовного цензурного комитета: «Исповедь» вырезают из журнала и уничтожают. Легально в России она будет издана только в 1906 году.

Совместить «Исповедь» с «Анной Карениной» позволяет множество временных указателей. «… но пять лет тому назад со мною стало случаться что-то очень странное: на меня стали находить минуты сначала недоумения, остановки жизни, как будто я не знал, как мне жить, что мне делать, и я терялся и впадал в уныние». «И это сделалось со мной в то время, когда со всех сторон было у меня то, что считается совершённым счастьем: это было тогда, когда мне не было пятидесяти лет».

Одновременно работать над двумя серьёзными произведениями? (Толстой в то время работал над «Анной…»). Это возможно только так, как и есть на деле: «Исповедь» – публицистическое послесловие, не совсем к роману, а к духовному потрясению, пережитому во время сочинения «Анны…».

Не придётся долго искать и смысловых совпадений:

– «Потом эти минуты недоумения стали повторяться чаще и чаще и все в той же самой форме. Эти остановки жизни выражались всегда одинаковыми вопросами: Зачем? Ну, а потом?» – «Исповедь»;

– «Без знания того, что я такое и зачем я здесь, нельзя жить. А знать я этого не могу, следовательно, нельзя жить», – говорил себе Левин» – «Анна Каренина»;

– «Ну хорошо, у тебя будет 6000 десятин в Самарской губернии, 300 голов лошадей, а потом?..» – «Исповедь»;

– «И главное, не только их, но меня закопают, и ничего не останется. К чему?» – «Анна Каренина».

Если так, то стоит взглянуть пристальней…

Тайна исповеди или тайна… в «Исповеди»?

Толстой (уже экс-Левин) излагает здесь «выработанное» им (подготовленное уже в заключительной части «Анны…») некое религиозное мировоззрение.

Но присмотримся внимательно к этой напряжённой проповеди. Пропустим автобиографическую беллетристику, не эстетически – она замечательна, но как изложение фактов его личной биографии, интересных сейчас лишь художественным описанием душевных переживаний.