Косьбы и судьбы

«Изучая художественные произведения Льва Толстого, русский рабочий класс узнает лучше своих врагов, а, разбираясь в учении Толстого, весь русский народ должен будет понять, в чем заключалась его собственная слабость, не позволившая ему довести до конца дело своего освобождения. Это нужно понять, чтобы идти вперед».162

«…Его непрестанное, полное самого глубокого чувства и самого пылкого возмущения, обличение капитализма передает весь ужас патриархального крестьянина, на которого стал надвигаться новый, невидимый, непонятный враг, идущий откуда-то из города или откуда-то из-за границы, разрушающий все "устои" деревенского быта, несущий с собою невиданное разорение, нищету, голодную смерть, одичание, проституцию, сифилис – все бедствия "эпохи первоначального накопления", обостренные во сто крат перенесением на русскую почву самоновейших приемов грабежа, выработанных господином Купоном».163

Маркс, Ленин…. Толстой? «Коммунист» Сталин

Интеллигенция «как бы» синоним обладания образованием. Но где же плоды этого образования, когда исторический факт не изучается, а лишь переживается с «зубовным скрежетом» всех возможных чувств?

Ведь нет ничего более «железного» в общественной жизни, чем соответствие установившейся власти с её вершиной, разумеется, состоянию этого самого общества. Человек случайный, «случайно» же и удаляется…. Все эти Наполеоны, Чингисханы, Нероны дают возможность на выносимой наверх вихрем реальной личности, глубже понять породившую их бурю.

Можно уничтожить все памятники прошлому кумиру. Но нельзя, хотя бы, отрицать факта его исторического бытия нравственным унижением в несоответственных грехах и простым клеймением непотребной бранью. А ведь по личности, совпавшей с историческим процессом, только и можно понять особенности этого процесса, иначе история была бы простой статистикой. И её можно сделать такой! Но зачем тогда возмущаться прошлой грубостью отношения к живым людям только по «классовому» признаку?

Факт действительного лица в истории – всегда факт необходимо-положительный в смысле его закономерности, обусловленности. Следовательно, соответствующий чему-то настолько важному для всех (только поэтому он существовал), что необходимо решать его – значит, объяснив, и принять. Не со слезами умиления и радости, а с достоинством понимания той исторической задачи, которую когда-то пришлось решать конкретному обществу по конкретному поводу. Как факт «лично-общественной» судьбы народа.

Что же осталось от воплощения «единственно верного учения», мечты с неясными путями воплощения?

Достаточно внимательно проследить цепь событий, чтобы увидеть неизбежность попадания власти в руки большевиков с их «коммунистическим» учением, если уж оно было в 1917 году. Так же, как и принципиальная невозможность для общества естественного развития по этой, невообразимой метафизической крутизны, духовной спирали, что уже в 1921 году закончилось НЭПом.

Следующий момент развилки – вариант бухаринской реставрации буржуазной революции с очевидным планом возврата крупного частного капитала. Но накопленная обществом энергия была столь велика, что этот выбор был передавлен необходимостью очевидной внешней задачей: провести индустриализацию самым простым способом – государственным бюрократическим управлением (с возможными элементами социализма). А ускоренная индустриализация СССР полностью увязана с однозначным итогом 2-й мировой войны. Во имя этой победы следует вспомнить, это была «война моторов», следовательно, победа вовремя подготовленной промышенности и управляемого сельского хозяйства.

Прежде, чем применить всю казуистику косвенных догадок, мнений третьих лиц и заинтересованных свидетелей, замиримся по «принципиальному» вопросу:

– кажется, Черчилль ничего такого про «соху и атомную бомбу» не говорил. Выдумки, враки…. Да и кто такой этот У. Черчилль?: Баловень судьбы, «политический деятель времён»…

– времён…, а вот это уже интересно! времён Герберта Уэллса – интеллектуала и социального пророка, критического реалиста и фабианца. С нашей слабостью к хорошим писателям, лучшего комментатора не найти:

«… Уэллс. – Я Вам очень благодарен за эту беседу, имеющую для меня громадное значение. Давая мне Ваши разъяснения, Вы, наверное, вспомнили о том, как в подпольных дореволюционных кружках Вам приходилось объяснять основы социализма. В настоящее время во всем мире имеются только две личности, к мнению, к каждому слову которых прислушиваются миллионы: Вы и Рузвельт. Другие могут проповедовать сколько угодно, их не станут ни печатать, ни слушать. Я еще не могу оценить то, что сделано в Вашей стране, в которую я прибыл лишь вчера. Но я видел уже счастливые лица здоровых людей, и я знаю, что у Вас делается нечто очень значительное. Контраст по сравнению с 1920 годом поразительный».164

И ещё удивляются, отчего это Горький только «газеты вертел»…, а ничего не говорил. А что тут скажешь? Вернее, не скажешь лучше Грибоедова: «Шёл в комнату – попал в другую!». Никто не узнавал старого места!

Этюд на тему