Кости и цветы (том 4)

— Винами на головень не сыпствуй. Я толёко разучиваюсь. До седой волосни фокуснёй баловался. И тут вдруг Темнуха не ручейком, а речухою хлынула. Никаги плотину кто сорвал. Есля поперву лягуху смёршую натужно будить было, теперича любой туше двигаться внушу. С мертвяками залёжными лишь вчерамо связался. Заради научения, кстати. Так-то Гутума, — сухощавая ладонь указала на слепого зомби, — я при жизни знавствывал, ещё молодавым. Как и его родича. Я ж тут рядышком поживствую. В Совишной Купайке. Потому и хоронилище общее, на две дерёвни. Какое такое высквернение, коли то други мои давнышние? А перед испужными потом вину заглажу. Когды малёха отойдут.

— Да они тебе бошку отрежут и к чучелу присобачат, — хмуро предрекла Эрминия.

Хьяр обнажил жёлтые зубы в подобии улыбки:

— Кто сказал, что я признавками расшвыриваться буду.

— А про вампиров откуда знаешь? — Лайла старалась не опускать взгляд на ползавшую в ногах того мерзость. — Про магию Света? Про тёмную телепортацию?

— Семеешные ценности. Чутьё. Практика. Толёко дня тры назад сил махом прискокнуло. Вот и пробствую. Есля спрошаний больше нет, мина ждёт охапища делов. Извиняки приняты? Могу идти? — покосился на сияющие руны некромант.

— Не смею задерживать. Надеюсь, твои… друзья… нас более не потревожат, — угрожающе расставила акценты Лайла.

— Вампирия со светлючей магией не та, чью терпень я стану испытствовать, — заверил некромант.

Сунув пальцы под гнилые лопатки, громко чавкнувшие к неприязни наблюдателей, он спешно поднял мертвецов и исчез вместе с ними в клубах чёрного тумана. Однако спустя секунду вновь появился. Странная троица стояла спинами и на несколько метров дальше. Хьяр растерянно огляделся. Ойкнул. И снова пропал. Во второй раз телепортация, видимо, прошла удачно: полминуты ожидания не вернули ни колдуна, ни источников зловония.

— Леонардо. Начало, — Рэксволд загнал клинки в ножны. — А потом ручками научится махать и полгорода за раз выкашивать.

— Не каждый неофит Тьмы сумеет взойти на вершину самопознания и достичь единения с магией крови. Судя по тому, что я видела, этот ещё только начал восхождение. И если даже минует подножие, может легко сорваться в бездну, — погасив огненную проекцию, Лайла, как и остальные, направилась к шатру. — Тьма приносит безумие. Леонардо каким-то образом сумел его избежать. Полагаю, это связано с тем, что он уже давно не человек.

— Помнится, лич? — войдя под навес, обернулась Эрминия.

— Скорее всего.

— Точно, ты говорила, нас тогда сатиры прервали… — уселся на свою подстилку ассасин. — Ну-ка расскажи, что ещё за гадость такая?

— Сложная форма нежити. По одной из теорий тёмная магия способна разделять тело и душу, чтобы поместить последнюю в особый предмет, филактерию, — Лайла примостилась у костра, и мефит, всё это время охранявший папоротник от лошадей, настойчиво уркнул. — Да, Скарги, давай поглажу тебя. Промеж рожек… и немного за ушком… Нравится?

— Ты не отвлекайся, — сказал Рэксволд и посмотрел на зашуршавшего картой Джона.

Вампирша подняла взор:

— Филактерия служит точкой опоры для восстановления физической оболочки. Бессмертие. Не условное, как замедление старения чарами Жизни, а настоящее, не ограниченное временными рамками.

— Как у тебя?

— Нет. Я могу лечить не все повреждения. Вдобавок лишь путём обращения крови в энергию Тьмы. Лич же подпитывается от глобального источника. Его нельзя отсечь от живительной силы. А одновременно уничтожить и филактерию, и лича — недостижимая цель. Ведь вместилищем души может быть даже камень, что зарыт в чащобе на глубине нескольких десятков метров. Не смотри на меня так. Я не утверждаю. Лишь излагаю теорию Корвинуса Многоликого, поведанную мне устами Дельвинуса.

— Хотите посмеяться? — сложил карту Джон. — Хьяр, если его и впрямь так зовут, солгал: та деревня здесь — единственная.

— Я допускала такую мысль. Но это хорошая новость. Пусть он и новичок, не так глуп, чтобы рассказывать первым встречным о своём убежище. А значит, сделает всё, чтобы больше с нами не пересекаться. Отдать бы его местным за надругательство над мёртвыми, однако те, вероятно, его просто убьют. Эта история должна найти свой финал без нашего вмешательства.

— Ну, хоть в какой-то бочке мы не затычка, — рухнул на бок ассасин. — Растормоши меня, когда время придёт.

— Или меня, — улеглась рядом с ним Эрминия.

— Меня последним, — вытянулся возле Лайлы следопыт. — Я, конечно, лёгок на подъём, но не в плане сна.

— Отдыхайте, — доброжелательно сказала вампирша.

Она глядела, как укладывается Шойсу, который вряд ли понял, что произошло, и решил спать прямо с копьём. Весьма мудро. Единожды увидев живых мертвецов, подпускать их к себе уже не захочешь, а выкидной клинок здесь не союзник.