Кости и цветы (том 4)

— А не много она о себе думает? — Рэксволд обернулся к различимому клочку зарослей в тёмном проходе. — Выходи, падла! Не то спалю твои дебри к чёртовой матери!

— Остынь. Нам ещё тут спать. Я же прав? — поглядел на вампиршу Джон.

— Нимфы не кровожадны. В большинстве случаев. Остаться можно, но с обязательным дозором. Мы со Скарги справимся.

Держась хвостом за ветку, облизывавший лапки мефит невнятно уркнул.

— Сменю тебя через два часа, — ассасин зевнул так, что чуть не всосал комара. — Всё. Коня на привязь и дрыхнуть.

— Тогда костёр сложу пока… — начал потрошить вязанку следопыт.

— А я пожру, — направилась к шатру Эрминия. — О, да тут уже спящий есть. Раненько тебя сморило.

Пробормотав что-то нечленораздельное, Шойсу перевернулся на другой бок. После долгого дня в седле подстилка из папоротников казалась такой же мягкой, как пузырчатые наросты шёлкогрибня. Должна быть веская причина, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг. Кусавшие бок пискляки? Разногласия спутников? Сейчас это неважно. Сон приносит силы. Без них воин — кусок мяса для первого встречного хищника. Правила выживания написаны кровью неучей и бунтарей.

* * *

Мерное потрескивание костра отправило странников в мир грёз. Лошади, привязанные в отгороженном жердью углу, предприняли попытку дотянуться до ближайшей подстилки, но наткнулись на оскаленного мефита. Его рык поубавил желание лезть, куда не просят. Немного повздыхав, они тоже предались дрёме. Скарги было не жалко, но свыше пришло указание: не допускать попадания резных листьев в пасти животных. Лайла сочла это более действенным методом, нежели изображать ментальными видениями результат отравления папоротником, ведь мефитов от лошадей отличала природная устойчивость к растительным ядам.

Сама вампирша сидела возле Джона, поставив ноги мостом над его грудью. Подаренный на ночь поцелуй внёс в душу смуту: жёсткая чёрная борода пахла Эрминией. Вероятно, укрытие было намного теснее, чем рисовало воображение. Но что за чувство будоражило прохладную кровь? Неужели ревность? Нет. Потревоженное чувство собственности. Словно по краю королевских садов без разрешения проехала чужая карета. Откуда оно? Верность возлюбленного сомнению не подлежала, а подруга всецело одержима своим избранником. Вон, после возвращения с севера, даже стала спать с ним в обнимку.

И всё же что-то изменилось. Не снаружи. Внутри. По причине устроенного демонессой представления, где беспомощность и ярость разрывали израненный рассудок на тысячу частей. Была бы возможность, Хризальтера бы последовала за стрелком с зеркальными глазами. Всякий, кто несёт смерть и страдания, сам заслуживает подобной участи. И неважно, кем продиктована его воля: высшей силой или спонтанным желанием. После того как некогда гладившие цветы руки стали лить огонь на посланника небес, ломать кости каннибалов и тягать замёрзшие трупы, обратный путь уже безвозвратно потерян. И раз гибель Аргентума не пробудила мук совести, значит, началом послужил правильный поступок. Богам веры нет. Даже свадьба в храме Анвадиэль — не более чем традиция во имя обретения официального статуса. А всё потому, что опустевший сосуд надежды заполнило стойкое убеждение: бессмертные идеалы непорочности — всего лишь могущественные циники, играющие судьбами смертных.

Лайла ужаснулась собственным мыслям. Либо она начала сходить с ума, либо приблизилась к пониманию Леонардо. Хотя… одно другому не мешало. Презрение и уважение к нему шли рука об руку. Как-никак именно Леонардо повинен в возникновении инфернальной сущности. Знать бы раньше, что томимая в Эрмориуме, небезразличная ему персона — не объект воздыхания, а предмет изучения, более опасный, чем чума и проказа вместе взятые. Однако искусный манипулятор умел прятать истину в правдивых речах.

После дум, мимолётно затрагивающих страшные болезни, невыносимо потянуло гнилью. Вампирша уж подумала, что обоняние её обманывает, как Скарги вдруг зажал крючковатый нос когтистыми лапками. Кроме того, спящие странники подозрительно заворочались, а Рэксволд даже поднял голову.

— Кто-то сдох? — щурясь от света костра, спросил он.

— Не знаю, — тихо сказала Лайла, встала и осторожно выглянула из шатра.

Мрак не был помехой — прикрыв нос рукавом, вампирша внимательно изучала окрестности. Два прохода между утёсами, за которыми начинались заросли. Редкие, еле шелестевшие деревца. Исполосованные лианами скалы. Что могло источать такой смрад?..

— И?

— Ничего нового.

— Может, те цветы опять благоухают? — раздалось сонное предположение Джона.

— Они сюда за нами пришли? — посмотрел на того ассасин.

— Ну, мало ли, ветер изменился.

— Запах не растительный, — всматривалась в ночь Лайла.

— Значит, и не нимфа?

— Если только она в качестве угрозы не принесла недоеденную каким-нибудь хищником добычу, что теперь висит поблизости и отравляет нам жизнь. Я бы послала Скарги, но разгневанные низшие духи опасны.

— Странную деревню со счетов не списывай, — Рэксволд зевнул. — Вдруг ублюдки обмотались кишками и сюда припёрлись. За жертвой для ритуала.