Кости и цветы (том 4)

Внимание существа было целиком приковано к стоявшему на лошади. Оно дважды клацнуло клешнёй и щёлкнуло жвалами. Шойсу же ответил щелчком пальцев, цокнул языком и снова шлёпнул себя по боку.

Удивлённый Джон не глядя нащупал брошенные дроу поводья: придержать кобылу. К слову, весьма вовремя. Иначе бы тот, пусть и поднаторел в верховой езде, вряд ли бы устоял.

Вздрогнув усиками, хептикус навернул быстрый круг вокруг группы, едва не получив копытами от шарахнувшихся лошадей. Однако вернулся на исходную позицию и заскрежетал сомкнутыми клешнями. В ответ язык трижды щёлкнул о нёбо, а костяшки выдали стучащую трель.

— Я что-то не пойму… — пробормотал Джон. — Они общаются?..

— Невозможно… — не менее изумлённая, Лайла потерянно хлопала ресницами. — Учёные бы знали… Хоть мельком упомянули бы подобное в книгах… — невзирая на однозначность заявлений, её голос бороздили сомнения.

— Вот тебе и дебил, — серо-голубые глаза Эрминии покосились на Рэксволда.

Тот лишь бросил на неё беглый взгляд и вернул внимание к непонятному процессу.

Шойсу не произносил ни слова, но продолжал обмениваться с хептикусом сообщениями — язык тела становился всё более осязаемым. Под каждый звук, будь то хоть цоканье, хоть шелест, тщательно выбирались издающие его «инструменты», варьируя громкость по мере надобности. Это касалось и существа, что задействовало в «разговоре» даже перестукивание хитиновых пластин.

Беседа дошла до момента, когда дроу присел на корточки и, придерживаясь одной рукой за седло, другую протянул к хептикусу. Грозное создание, исколотое настороженными взглядами, неспешно приблизилось. Исследовало тёмную ладонь усиками над жвалами. Сделало ещё шаг.

Шойсу посмотрел на шершавые пластины наклонной спины. Словно примерялся перебраться туда. Однако лошадь под ним стала панически перетаптываться: если бы Джон не держал её, вообще бы понесла. Здесь магия переговоров и кончилась.

Оглушающий визг хептикуса. Грозный замах клешнями. Выскочивший из наруча клинок. Всадив его в зелёный лоб, ровно промеж глаз, дроу с выхваченным копьём вмиг спрыгнул с лошади. Он был готов продолжить бой, только враг уже беспомощно распластывался по траве…

Всадники же успокаивали взбунтовавшихся животных: козливших и рвущихся вдаль. Каждый — своё. За исключением Джона, что занимался кобылой Шойсу. И над всем этим шумным переполохом суетливо кружил Скарги, горячо желавший помочь, но не получавший никаких команд.

Мёртвый хептикус не меньше минуты дёргал лапами и шевелил усиками, пока жёлтая гемолимфа густым потоком стекала по пробитой голове. Потом перестал. Закончив на него пялиться, Рэксволд перевёл взгляд на Лайлу, стоявшую рядом в глубокой задумчивости:

— Если он из другого мира, откуда знает, как управляться со здешними тварями?

Собравшиеся вокруг существа странники посмотрели на Шойсу, какой, спокойно вернувшись в седло, ожидал их, чтобы продолжить путешествие. Вопрос действительно интересный. Способный поставить на излом всю историю мира.

Глава 12

Ардонэйзийские приюты для детей всегда славились жёсткой дисциплиной. Подзатыльники. Розги. Стояние в углу на ореховой скорлупе. Когда за дело, когда по случаю плохого настроения воспитателя. По-другому отношения не выстраивались. Справедливости ради стоит заметить, что беспризорники, попадавшие в стены приютов, зачастую тянули за собой преступное прошлое: от отрубленных за воровство рук и темниц их спасали только юные лица.

Тем не менее такие заведения поддерживались коммерсантами и сердобольными гражданами. Первых интересовало сокращение налогов за счет меценатства, вторых — очищение души.

Самым благополучным приютом считался «Радужный цветок», основанный господином Атсэ несколько столетий назад, куда попадали незапачканные серьёзными проступками сироты. Однако тепла заботы здесь не хватало. Потому редких гостей дети знали в лицо и всегда встречали яркими восторгами.

Вот и сегодня к угрюмым каменным стенам подъехала светлая карета. Из неё вышла леди в закрытом платье и ажурной шляпке. Рука в бархатной перчатке держала элегантный зонтик, укрывавший от солнца нежную кожу. Следом из кареты выбрался громила в кожаном плаще и капюшоне, глубоко надвинутом на голову: телохранитель и лакей в одном лице. Он держал на двух полусогнутых пальцах небольшой чемодан с вышитыми на боку буквами «К» и «Л».

Пара поднялась по ступеням и вошла в приют. В коридоре уже толпились дети: пыльное стекло с трещинами не помешало им заметить аристократку из смотревшего во двор окна.

— Леди Ка-Эл!!! — с оглушительной радостью бросились навстречу сироты.

— Так, — строго взмыл окутанный бархатом указательный палец. — Все помнят правило?

Сразу же замедлившись, они остановились возле девушки.

— Да, — понуро сказал лохматый мальчуган с царапиной на щеке. — У вас редкая болезнь. Очень хрупкие кости. Никаких объятий…