Кости и цветы (том 4)

— Верно. Однако это не означает, что я не рада вас видеть, — улыбнулась леди и передала лакею сложенный зонтик. — Мы поступим следующим образом. Я пообщаюсь с воспитателем, а потом вы мне расскажете, как проводили время. Меня же целый месяц не было. Кстати… вы любите рисовать? В моём имении нашлась вдруг партия красивых альбомов с карандашами. Волшебных, между прочим. Достаточно чуть-чуть подержать пергамент над огнём, чтобы он снова стал чистым. Как вам такое? Разбирайте!

Под звук бухнутого позади чемодана и звонкую россыпь благодарностей леди направилась вглубь коридора. Замшевые сапоги миновали скрипучий пол, не менее старый, чем обшарпанный потолок, — девушка без стука вошла в комнату с резной дверью.

Там за столом, склонив голову над документами, сидел мужчина. Клетчатая рубаха с закатанными рукавами. Недлинные тёмные волосы, раскиданные пополам ровным пробором. Вместо лица же сейчас виднелся широкий лоб, чуть занавешенный гладкой причёской.

— Эста… — поднял удивлённый взгляд Вальзер. — На ловца и зверяка бегумствует, — вечно опущенные уголки рыбьих губ вскарабкались на впалые щёки, изобразив улыбку.

— Ты никогды не был ловцом, — неприветливо сказала вампирша.

— Я ловец удачлювости. Ведь тогды встретил тебя. Чаго же хочёбствует зверяка? Перекусить? — он лёгким движением расстегнул ворот рубахи.

Стук захлопнутой двери. Почти неуловимое дуновение. И холодный шёпот над ухом, стёрший улыбку с лица мужчины:

— На твоё счастьице мой голодырь остался в Яблушном Яре.

Эста вальяжно выплыла из-за спины и опустилась на плетёное кресло у шкафа:

— Ты будешь править в этом маленьком царстве лишь до поры, пока Диана находит тебя полезным, — перешла она на эльтаронский. — В противном случае тебя ждёт земля. И я сейчас не про возвращение к рытью пограничных канав, — в сумраке комнаты тусклое свечение презрительно сощуренных глаз выглядело угрожающе.

— Прости меня… Я забылся… — вмиг посерьёзневший Вальзер подровнял ладонями стопку бумаг и уже не рискнул царапать слух собеседницы корявым ардонэйзийским: — Эксперимент идёт полным ходом. После пяти доз микстуры у Мильвы проявились порфирия и слабость. Гулять она не ходит. Всё время лежит. Шторы держим закрытыми, чтобы солнце преждевременно не раздражало кожу. Если доживёт до пика пигментации, начну лечение эссенцией. В случае неудачи, есть ещё несколько подопытных со схожей склонностью к внутренней адаптации.

— Пожалуй, соглашусь с Дианой, — Эста сверлила мужчину ледяным взглядом. — Не стоит зарывать такой талант в землю. Зря достопочтенные светочи лишили тебя ранга учёного, выбросив из Энсиля словно мусор.

— Они находили мои опыты… слишком жестокими.

— Им было неведомо, что стоит на кону, — строго сказала вампирша. — Продолжай исследования, — она встала и, примерив очаровательную улыбку, вышла из комнаты к ждущей её детворе: — А вот и я. Ну, кто-нибудь уже хочет похвастаться рисунком?..

* * *

В клоаках тёмных глубин нет понятия «приручение». Добыть ездовую тварь можно только силой. Отвоевать у врагов или втереться к ней в доверие, оседлать и повредить затылочную часть мозга, напрямую отвечающую за самозащиту. Если обман будет раскушен раньше, велики шансы стать кормом. А при успешном захвате нет гарантии, что порабощённое создание выживет. Всё решала точность и глубина ранения. Сдерживать пробивную мощь танталового клинка умел далеко не каждый. Потому опытный флоштзокен, объездчик загнанных тварей, высоко ценился независимо от навыков боя и положения в обществе.

Пусть странники ничего не знали о мире дроу, допускали мысль, что Шойсу хотел заскочить на хептикуса. Однако сейчас сильнее интересовали производимые им жесты. Ещё один неизученный язык или какая-то уловка? На попытки выяснить правду иномирец давал односложные ответы, которые неустанно требовали дополнительных расспросов. Тем не менее Лайла запоминала все незнакомые слова, чтобы однажды понять их истинное значение. Пока же на руках были лишь догадки.

В чём никто не сомневался, так это в том, что Шойсу защитил группу от магического хищника. Вероятно, даже древнего, жившего много тысяч лет назад, раз его размеры не соответствовали записям исследователей. Стоит заметить, кислота хептикуса легко превращала кожу в полотно из склизких волдырей, где уже через день зарождались зелёные личинки, не менее плотоядные, чем их гермафродитный родитель. Тогда жуткие подробности не покинули прохладных уст, чтобы не испещрять паникой и без того напряжённую ситуацию. Теперь же были не нужны.