Костры Сентегира

Но всё-таки Карен, наконец, зацепил его, и крепко. Однако не до смерти, говорили оба в один голос. Кожу и вены на запястье рассёк, так что Джен уронил чужую саблю и себя самого на пол. Думали на том и закончить — Божий, мол, суд… Но он поднялся на колено, оперся раненой рукой о пол и говорит с той вечной своей усмешечкой:

— Не хочешь довершить — позови того, кто может. Боишься — не делай, делаешь — не бойся.

А это ведь я Волка тому присловью выучила, меня же саму — Тэйн из племени Борджегэ. Любимое изреченье Чингиз-Хана. Там ещё дальше так говорится: «Не сделаешь — погибнешь».

Вот Денгиль и погиб. Карен таким же движением, что руку из-под низа поддел, провёл Тергату кверху — и резнул прямо по шее.

Ну, чела, что скажешь?

— Что это в меня не вмещается, — ответил он. — А волки — они что, мстить пришли?

— Не знаю и знать не хочу. Только вижу: есть ещё чему мне поучить тебя. И самому Денгилю, который, как ни странно, живёхонек и судьбу нашу здешнюю в крепком объятии сжимает.

Тем временем совсем смерклось — только на дальнем Сентегире зажглись отблески щедрой зари, к которой приближались всадники.

XVII

— Интересно, отчего ты сегодня ни разу у меня еды не попросил. От сугубых переживаний или как? — проговорила Кардинена.

Сорди оглянулся через плечо: ехал он слегка впереди, как прилично мужчине.

— Я так понимаю, для меня те дела — давнее прошлое, а ты прямо вот сейчас в них погрузился.

— Но для тебя они свои, для меня — чужие, — возразил он, снова глядя прямо перед собой.

Это было неправдой: Волк Волком, но та, что так круто распоряжалась жизнями приближённых к ней людей, находилась рядом. И очаровала меня так же легко, как их всех, подумал Сорди. И решит мою судьбу при случае так же просто и невзначай…

Кардинена рассмеялась: интонации голоса она прочитывала так же легко, как и выражение лица.

— Я так полагаю: всякие не очень приятные телесные нужды от нас отпадают в первую очередь. Типа бритья и испускания мочи. А хорошее питание — штука приятная и даже вдохновляющая. Поэтому как вспомнил, так и покушать захотел. Ведь так, прикинь?

Он внезапно почувствовал, что хороший сон с яркими сновидениями — ещё большее удовольствие, чем еда, тем более по-дорожному сухая и скудная.

И в этот миг заметил на одном из тускло-зеленых склонов, поросших редким терновником и ежевикой, нечто странное — будто кусок надломившегося зуба торчит из челюсти. Узкое, грязно-белое, с неровной верхушкой…

— Башня. Гляди-ка, боевую крестьянскую башню наколдовал! — с удовольствием фыркнула Карди. — Я же говорила, что тут жильё само на тебя набегает.

— Правда? Я думал, они только в Хевсурети бывают. И сардинские нураги.

— До Лэн-Дархана селения такие были, помнишь? Точно крепостцы на самой верхотуре. Ты ещё стихи про них читал. Вся большая семья в сборе. Если внизу построился — берегись лавины, возводи стены пониже, ставь крышу на крепкие упоры. Вроде как сакля выходит. А здесь уже Северный Лэн отозвался. Пуритане и подобные им белокурые бестии, полученные от связи с местным населением, — их тут англами прозвали. Крайние индивидуалисты. Тут как только сын женится — зараз отделяется от матери с отцом и вот такой перст к небу поднимает. Или занимает свободный дом-башню. В три этажа, нередко ещё и с подземельем, откуда начинается потайной ход. Стены из крепкого камня, крыша сланцевая, окна слюдяные или вообще открыты всем ветрам. Жалко — эта шелудина обвалилась сверху. Ну, я так думаю, перекрытия уцелели, а там посмотрим.

Они повернули коней и стали взбираться по склону, прочерчивая свой путь осыпью белых камешков.

— А где тут вход? — удивился Сорди, встав в шаге от башни и задрав голову. — Я-то считал…

— Что ворота мигом будут нараспашку. Они тут и в самом деле имеются: для лошадей и скота. И на случай осады, так что, держу пари, закрыты изнутри и замурованы снаружи. А вход для гордых англов — вон там, прямо у нас над головой.

Обозначен сей вход был круглой дыркой едва в человеческую голову.

— Один человек должен подняться по стене и уже там разобраться, что к чему, — объяснила Карди. — Скорей всего, Шерла с Сардером придётся оставить снаружи. Ничего, травку пощиплют и нас с тобой постерегут.

— Один человек — это я?

— Приказать тебе я уже не могу. Только твой ножик кабы не заржавел без работы.

— Как и твой арбалет-мини.

— Предлагаешь прицепить к болту шнур и стрельнуть в подоконник?

— Всё ж какая-никакая страховка. А что, слуцкий пояс для меня больше не хорош?

— Тут метра три, не больше: и сорвёшься — всех костей не поломаешь. Стоит ради пустяка дорогую вещь портить!

— Интересно, как сами хозяева сюда забирались: им веревочную лестницу выкидывали?

— Или укрывали приставную в ближнем терновнике, уходя на промысел. Можно было бы поискать, авось не сгнила, только время тратить не хочется.