Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса

Каммамури вновь стал стрелять по зарослям, ориентируясь на вспышки вражеских карабинов. Тимул и гуру спустились вниз и вытащили два засова из трех. На первом этаже было уже жарко, сквозь бойницы пробивались язычки пламени. Осажденным грозила страшная смерть. Лианы горели споро, башня постепенно наполнялась дымом.

– Друг, – обратился раджпут к маратхе, – я сделал, как ты велел, но пожар не унимается. Слишком много тут лиан.

Выстрелив в очередной раз, Каммамури взглянул на великана и сказал:

– Плохо наше дело.

– Да, негодяи уже потирают руки.

– О Шива! Долго мы не продержимся, – хрипло произнес маратха. – Башня скоро превратится в погребальный костер, от нас даже костей не останется.

– Может, выйдем?

– Четверо против… Ну, предположим, их осталось пятнадцать, я уверен, что кое-кого достал. Нет, силы слишком неравны.

– Пожар усиливается. Вся башня в огне.

– А конский топот, который мы слышали на закате? – спросил Тимул.

– Стих. По-моему, отряд остановился у края джунглей. Башня пылает, точно маяк. Если это горцы, они обязательно ею заинтересуются.

– А если бандиты Синдхии?

Маратха сжал карабин и твердо сказал:

– Если богам угодно забрать наши души, пусть забирают.

– Без боя?! – взревел раджпут.

– Ну нет! Выскочим наружу и попытаемся пробиться в джунгли. Только надо подождать, когда подойдут всадники.

– Считаешь, это горцы?

– Надеюсь.

И тут со стороны дороги загремели выстрелы. Пальба была плотной и очень близкой. По дырявому раскаленному куполу застучал град пуль.

– Большие ружья горцев! – вскричал Каммамури. – Помощь рядом!

– А это не карабины? – спросил раджпут.

– Нет-нет, это сипайские ружья, которые продал горцам губернатор Бенгалии, тот еще торгаш. Старое, но доброе оружие.

Он кинулся к парапету и заорал во всю глотку:

– Сюда! Сюда! Мы посланцы махараджи! Не стреляйте, это я, Каммамури!

Пальба со стороны дороги разом стихла, лишь осаждающие не унимались. Перекрывая шум, раздался громовой глас:

– Я Кампур, вождь горцев Садии и друг рани! Мы идем к вам на выручку!

Несколько сотен всадников ринулись в джунгли и в два счета рассеяли бандитов. Они успели вовремя. Раскаленная башня грозила вот-вот обрушиться.

– Вниз, вниз! – закричал Каммамури. – Мы спасены!

Все четверо, стараясь не вдыхать горячий воздух и дым, сбежали по лестнице. Раджпут ударом тальвара вышиб последний, раскаленный докрасна засов, пинком ноги распахнул дверь и выскочил наружу, пройдя сквозь огненную завесу.

Горцы, обратив в бегство осаждавших, вернулись к башне. Их вел старый седобородый воин, смуглый и статный. На голове у него, как положено знатному индийцу, красовался внушительный тюрбан с усыпанным мелкими бриллиантами плюмажем из белого конского волоса.

– Где Каммамури, друг махараджи? – спросил он, гарцуя на прекрасном вороном жеребце.

– Я здесь, Кампур! – Маратха выбрался из пожара вместе с Тимулом и гуру. – Благодарю, мы обязаны тебе жизнью.

– Но кто осаждал башню? Кто ее поджег?

– Люди Синдхии.

– Значит, это их мы прогнали?

– Да, Кампур. Еще немного, и нам пришел бы конец. Где рани?

– Осталась на дороге вместе с моим сыном и пятнадцатью тысячами всадников, готовых вновь завоевать для нее Ассам. Пора кончать с этим Синдхией. Как там махараджа? До нас дошли слухи, будто он укрылся на холме с воинами, приплывшими из Малайзии.

– Надеюсь, еще держится.

– А еще рассказывают о холере, поразившей лагерь бунтовщиков.

– Холерой их заразил голландский доктор, которого Малайский Тигр привез с собой.

– Сколько людей у Синдхии?

– Месяц назад было двадцать тысяч. Сейчас уже меньше, полагаю.

– Небось всякий сброд? Парии, факиры, брамины… Те еще воины.

– Есть и раджпуты.

– Ничего у меня большая армия. Рани и махараджа скоро вернут себе империю.

Кампур велел спешиться четверым всадникам и передать коней Каммамури и его людям.

– В седла, друзья! – сказал старый воин. – Нужно поскорее дать решающее сражение упрямцу Синдхии.

В этот момент купол и парапет с грохотом рухнули, подняв тучу искр.

– О Шива! – воскликнул раджпут, помогая гуру залезть на коня. – Задержись горцы хоть на четверть часа, мы были бы мертвы.

Из глубины леса прогремели выстрелы.

– Никак не успокоятся? – проворчал Кампур, которому не терпелось поскорее вернуться к рани. – Имеют наглость бросать нам вызов? Пусть сто человек останутся здесь и разберутся с ними. Остальные – за мной.

Из зарослей мадуки появилось несколько десятков всадников с еще дымившимися ружьями.

– Они бежали или вы их прикончили? – спросил старый горец.

– Десять или двенадцать мертвы, господин, – ответил командир маленького отряда. – Остальным удалось уйти через водопад. Для коней там опасно.

– Возьми еще пятьдесят человек и побудь здесь. Если негодяи вернутся, пристрели их как бешеных собак. В путь!

Сотня всадников расположилась у руин догорающей башни, а четыреста под предводительством Кампура поскакали обратно. Миновав заросли, они выехали на широкую дорогу. Всю ее, сколько хватал глаз, заполняло огромное войско: внушительного вида длиннобородые воины с ружьями, тяжелыми саблями и двуствольными пистолями. Это и была армия, собранная Кампуром для войны с безумным раджой.