Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса

– С ним раджпут. Этот вообще за десятерых сойдет. Да и Тимул наверняка их разыскал.

– Все равно у меня на душе кошки скребут. – Лицо Тремаль-Наика помрачнело.

Подошел крысолов, возведенный в ранг придворного повара, и доложил, что ужин готов. За несколько дней животные подъели всю зелень на холме и начали страдать от голода. Одного слона пришлось забить. Голландец, как опытный хирург, даже помог разделать тушу.

– Пойдемте, господа, – пригласил крысолов. – Солнце садится, самые лакомые куски слоновьего жаркого ждут вас, исходя ароматным парком.

Посреди редута для командиров возвели просторный шалаш, замаскированный сухими колючками, от которых отказывались даже слоны. У входа дежурили четверо даяков. Под чутким руководством ван Хорна они отрезали лучшие куски жаркого и разложили на чудом уцелевших банановых листьях. Шалаш полнился аппетитными запахами.

На случай вылазки неприятеля вокруг выставили охрану из малайцев с карабинами на плечах. Парии уже не раз под покровом ночи пытались прорвать оборону. Забыв про все тревоги, Янес с товарищами воздали должное жареному слоновьему хоботу. Остальным достались ноги, впрочем не менее вкусные. По случаю открыли последнюю бутылку виски, припрятанную запасливым голландцем.

Поужинав, Сандокан и Тремаль-Наик раскурили трубки. Янес в тысячный раз обыскивал карманы, когда в шалаш вошел старый Самбильонг со словами:

– На востоке что-то горит. Не лесной пожар, скорее маяк.

– Откуда маяк в ассамских джунглях? – удивился Янес.

– Может, сигнал? – спросил Сандокан. – Пойдем-ка посмотрим, Янес. Не нравится мне все это.

– Сигнал? Кому и от кого? На востоке войск Синдхии быть не должно.

– А если это Кампур?

– Там будет видно, – вздохнул Янес. – Одно ясно: ночь предстоит жаркая, нам придется драться как тиграм.

– У нас остались полудохлые слоны.

– И что?

– Мы можем погнать их на нападающих.

– Да, о слонах я как-то не подумал. Бедные животные с утра до ночи требуют еды, их рев просто надрывает душу.

– Придется принести бедняг в жертву. В конце концов, у Синдхии остались твои слоны, украденные предателями-раджпутами.

– Двадцать штук.

– И вы еще считаете его безумцем! Мне он представляется коварным врагом, способным на многое. Впрочем, у него ничего не выйдет. Главное, чтобы горцы не опоздали и сняли с нас осаду.

– Огонь на горизонте продолжает гореть, – напомнил Самбильонг. – Пойдем посмотрим.

Прихватив оружие, вся компания вернулась на позиции. Солнце село около часа назад, сквозь плотный туман не проглядывало ни звездочки. Внизу, на равнине, близ развороченных взрывами бастионов, пылали костры в лагере Синдхии. Там тоже никто не спал.

– Так где твой огонь? – спросил Янес у Самбильонга. – Я ничего не вижу, кроме костров этого холерного барака.

– Не туда смотришь, господин, – ответил старый малаец. – Таинственный огонь светит во-он там, далеко в джунглях.

– Не похоже на пагоду, – сказал Сандокан, вглядываясь в столб огня и дыма. – Скорее, это какая-то башня.

– Выходит, кто-то и правда подает нам сигнал, – задумчиво проговорил Янес.

– Сколько до этого огня?

– Миль пятнадцать, если не двадцать.

– Ты хорошо знаешь те джунгли?

– Я часто ездил туда с шикари охотиться на тигров.

– Видел какие-нибудь башни?

– Там такие заросли и непроходимые болота, что и высоченную пагоду не заметишь.

– Что, если это действительно сигналит Кампур? – спросил Тремаль-Наик.

– Не исключено, – кивнул Янес.

Никто из них и представить не мог, что в горящей башне отбивается от врагов отважный маратха с товарищами.

Прошел еще час с небольшим. Огонь потух, и они вернулись к пулеметам. Крысолов и Самбильонг сделали все, чтобы обеспечить оборону хотя бы на время. Корнаки привели к отрогу трех качающихся от голода слонов. Животные жалобно трубили, прося пищи. Позади них сложили вязанки хвороста. Эти толстокожие так боятся огня, что бегут от него, не разбирая дороги.

Даяки и малайцы использовали хауды для укрепления позиций. Пулеметы разместили в самых удобных для отражения штурма местах. Над узкими ущельями выставили часовых, так что обойти отвесную стену стало невозможно. Часовые прятались за камнями и деревьями, общипанными слонами.

– Не туда смотришь, господин, – ответил старый малаец. – Таинственный огонь светит во-он там, далеко в джунглях.

Убедившись, что все заняли свои места, Янес, Сандокан и Тремаль-Наик направились к отрогу; они прихватили с собой дюжину малайцев и полдюжины горцев. Товарищи нутром чуяли, что им предстоит последнее, решающее сражение, и слова Килтара подтверждали их ощущения.

Не в интересах Синдхии было дожидаться горцев. Те могли вот-вот показаться на дороге и напасть на лагерь. Единственным спасением для мятежного раджи стало бы взять Янеса в плен, чтобы затем торговаться за его жизнь с Сурамой.

– Нелегкая предстоит ночь, – сказал Сандокан, вглядываясь в темный лагерь, где уже погасили костры.

– У тебя глаза лучше, чем у нас. Не замечаешь никакого движения? – Янес держал палец на спусковом крючке карабина.