Коварный искуситель

Свое военное прозвище – Змей – Лахлан заработал благодаря умению проникать куда угодно и ускользать незамеченным, и это касалось не только способности обращаться с замками и подкрадываться в темноте. Лахлан обладал талантом просчитывать ситуацию и обращать к своей пользе, видеть вход и выход там, где другие не видели ничего. Неразбериха, толпы и отвлекающие маневры открыли Лахлану дверей не меньше, чем его нож.

Он подошел поближе к замку, дожидаясь нужного момента. Тех, кто проходил в замковые ворота, рассматривали с разной степенью пристрастия. В дневные часы мирного времени досмотр был поверхностный, и было легко проникнуть в замок и выйти обратно в деревню, но ведь они на границе, где редко бывает мир, да и рисковать он не собирался. Чтобы избежать расспросов, требовалось проскользнуть мимо привратника.

Все упростилось бы, будь здесь Храмовник, большой мастер отвлекающих маневров: они потому часто и работали вместе.

Лахлан дожидался удобного случая, когда из ворот начала выезжать огромная свита Деспенсера. Ему пришлось отойти в сторону и затесаться в большую группу зевак, чтобы уступить им дорогу.

Времени на это ушло изрядно. Даже если бы не знал, что это за господин, Лахлан догадался бы о его важности хотя бы по тому, насколько велика была его свита: он насчитал по меньшей мере дюжину тяжеловооруженных рыцарей в полной броне и вчетверо больше обычных солдат, в основном на конях и в кольчуге. Процессия была внушительная. Но вот появился и сам лорд, облаченный в бархат, по-королевски роскошный, верхом на прекрасном жеребце. За Деспенсером следовали придворные, и среди них несколько дам в роскошных платьях, увешанных драгоценностями. За дамами маршировали десятка два солдат. И наконец, замыкая процессию, следовали телеги, нагруженные сундуками с одеждой и посудой, а также пешие слуги. Лахлан бы не удивился, если бы лорд потащил с собой заодно и зверинец с животными в позолоченных клетках.

Зрелище было впечатляющим: покинув замок, кавалькада направилась по дороге, ведущей в деревню, где уже выстроились обитатели поглазеть, как проезжает важный лорд. Ехали медленно, давая деревенским возможность рассмотреть всех получше, а когда достигли деревни, и вовсе пришлось остановиться, поскольку дам начали окружать самые рьяные торговцы.

Лахлан покачал головой. Чертовы англичане и их любовь к показухе! Куда бы ни направились, путь занимает у них целую вечность. Он бы с ума сошел, случись ему плестись со скоростью улитки. Потому-то он и предпочитал работать в одиночку, чтобы иметь возможность передвигаться быстро. Впрочем, не всегда было так. Очень не хотелось это признавать, но, похоже, он привык действовать вместе с другими бойцами из Шотландской гвардии: или в составе маленького отряда, как сейчас, или вместе со всеми, как в недавней битве против Джона Макдугалла, лорда Лорна, на перевале Брандер.

Было чертовски приятно видеть поверженного мучителя, который несколько месяцев держал его в яме. Неважно, что Джулиана обманула и его тоже. Было бы гораздо приятнее, конечно, видеть его мертвым, но Лахлану пришлось подчиниться требованию Налетчика сохранить поверженному врагу жизнь.

Похоже, Шотландская гвардия мало-помалу приучила его к дисциплине. Сам того не ожидая, за прошедшие годы он привык, пусть и скрепя сердце, уважать своих товарищей по гвардии. Если бы не приходилось подчиняться Маклауду, он мог бы даже пожалеть, что уходит, но оговоренный срок службы подошел к концу. И как только получит причитающееся ему жалованье, он пойдет своим путем. Торчать тут дальше причин не было. Ему не платят за то, чтобы он довел войну до конца. Корона была на голове Брюса – по крайней мере, севернее реки Тай. Битва с англичанами неизбежна, но это не его битва: он вне политики. Но Брюс сумел его заинтересовать: всем бедам вопреки, организовал триумфальное возвращение. До победы, конечно, пока далеко, но шансы-то у него были.

Отряд Деспенсера застрял в деревне, и Лахлан уже собирался опять перенести внимание на замок, когда ветерок подхватил вуаль одной из дам, и она взлетела за ее спиной, точно кроваво-красное знамя.

По спине прошел холодок.

Было что-то знакомое в ее профиле, да и этот наклон головы, когда она выслушивала торговца, который поднес к ее волосам пригоршню атласных лент, ему был знаком…

Он ахнул. Боже правый, это же Джоан! Он видел девушку только однажды, больше двух лет назад, но тогда она была совсем ребенком, а теперь выглядела настолько старше своих четырнадцати, что он ее не узнал и чуть не упустил.

Он ни на минуту не задумался, отчего она уезжает с Деспенсером; имело значение лишь то, что ее нет в замке. Он подъехал настолько близко, насколько было возможно, чтобы его не засекли. Лучшая возможность передать девушке записку от матери – это пока она беседует с торговцем. Лахлан оглянулся по сторонам. Придумать бы, как их отвлечь…

Тут он заметил неподалеку палатку, где к телеге фермера была привязана свинья. То, что нужно. Он отвяжет свинью и сделает вид, что гонится за ней, направляя животное в сторону Джоан.