Ковен отверженных

У меня вырывается очередной зевок, и я захлопываю рот рукой, чтобы вместе с этим зевком из него не вырвался еще и усталый стон. Это максимум того, что я могу сделать, чтобы глаза не слиплись в ожидании, когда нам откроют ворота и впустят в особняк Клири. Разминаю шею, пытаясь собраться с силами. Старейшина Клири слишком хитер и расчетлив, чтобы расслабляться. Мне нужно быть готовой ко всему, что он собирается выкинуть.

Мне просто нужно избавиться от этого истощения. Магия реально жестко меня подкосила. Клянусь, я не была такой уставшей с тех пор, как впервые начала тренироваться с Талоном в свои пятнадцать. Может, даже и тогда так плохо не было. В голове всплывает лицо Талона, и я нахожу утешение в знакомых решительных чертах. Я изо всех сил стараюсь вспоминать именно такого Талона, а не каким исхудавшим и измученным он был перед своей смертью.

Боль от его потери по-прежнему никуда не делась из моего сознания и души. Но, как и в случае с Лайкен, я понимаю, что грусть и боль не исчезнут никогда. Я знаю, что со временем научусь с ними сосуществовать и в некоторые дни мне даже будет легче, чем в другие.

Энох подруливает к монструозному зданию в колониальном стиле, с колоннами и всяким таким, и я делаю глубокий выдох, который так долго сдерживала. Дверцы машины начинают хлопать, давая понять, что все выходят. Я продолжаю сидеть и смотреть из окна на стены дома, снова пытаясь придумать что-то, что поможет мне избежать этого ужина. Дверца с моей стороны распахивается, и Нэш окидывает меня взглядом, который четко говорит: «Даже не пытайся». Я фыркаю, отстегиваю ремень безопасности и, ухватившись за его теплую ладонь, выхожу из машины.

Мы подходим к входной двери. Я уже почти ожидаю, что Энох позвонит в звонок, но вместо этого он берется за ручку и просто проходит внутрь. Я напоминаю себе, что, скорее всего, он здесь вырос. Вся внутренняя отделка дома выполнена в золотых и кремовых тонах, и сколько бы я ни старалась, у меня не получается представить, как по этим коридорам бегают юные Энох и его друзья. Мы проходим в официального вида гостиную, и шум многочисленных разговоров стихает.

В одной части комнаты разговаривают старейшина Клири и старейшина Альбрехт. Остальное пространство заняли разбившиеся на группы кастеры. Каллан и Бэкет проходят вперед, и их обнимают и целуют какие-то женщины – должно быть, их матери. Исходя из этого, я делаю вывод, что остальные мужчины, собравшиеся в этой комнате, – члены родных ковенов Бэкета, Каллана и Нэша. Как только я захожу, глаза старейшины Клири встречаются с моими, а затем его взгляд медленно скользит вниз по моей руке и замирает.

Мне требуется около минуты, чтобы понять, на что он смотрит, но до меня быстро доходит, что дело в Нэше, который по-прежнему держит меня за руку с того самого с момента, как помог выйти из машины. Черт.

Как я не заметила? Выдергиваю ладонь. Нэш смотрит на меня, но я не отвечаю на его вопросительный взгляд.

Твою мать.

Я буквально кожей чувствую самодовольство старейшины Клири. Стискиваю зубы и кляну себя за свою глупость. Не могу перестать думать, что каким-то образом все испортила. Если старейшины решат, что существует хотя бы эфемерная вероятность того, что мои ребята – не выбранные мной партнеры, то они могут отказать им в удовлетворении Права Связи. Возможно, я только что подкинула им пару дровишек для того, чтобы они и дальше продолжили свои попытки взять меня под контроль и силой сосватать Эноху и его ковену. Ублюдок!

Глава 23

Я неосознанно отхожу от Эноха и Нэша, стараясь увеличить расстояние между нами. Они этого не замечают, а если и замечают, то никак не реагируют. В комнату входит невысокая женщина в пурпурном платье, с волосами цвета розового золота и направляется прямиком к Эноху. Она заключает его в объятия и накрывает щеки ладонями.

– Выглядишь уставшим. Плохо спишь?

Энох усмехается и похлопывает ее по рукам.

– Все хорошо, мам. Ты слишком волнуешься.

Женщина с беспокойством прищуривается, но кивает и, ущипнув за щеки, выпускает его.

Затем она поворачивается к Нэшу и одаривает его такой же нежностью, полной материнской любви, и наконец ее взгляд падает на меня. Я не вполне понимаю, что мне делать и чего я вообще могу ожидать от матери Эноха. Мне казалось, что она во многом будет похожа на старейшину Клири: холодная, расчетливая, достойная недоверия, но то, что я увидела, наводит на мысль о совсем других качествах. И это настораживает. Зачем такой женщине быть с человеком вроде Клири?

– Мама, это Винна. Винна, это моя мама, Айла Уинифред, – говорит Энох.

Улыбка Айлы становится ярче, и она протягивает мне руку. Я пожимаю ее, и Айла накрывает наши соединенные руки свободной ладонью и чуть сжимает.

– Приятно наконец-то с тобой встретиться, Винна. С самого твоего прибытия мои партнеры без устали говорят про тебя, и я очень рада, что теперь я не только знаю твое прекрасное имя, но и увидела твое прекрасное лицо.