Ковен отверженных

Ее слова заставляют меня чуть помедлить, прежде чем улыбнуться в ответ и сказать, что я тоже рада познакомиться. Я уже усвоила, что для кастеров характерны полиандрические отношения, но почему-то решила, что у старейшин все иначе. Я рисовала себе картинку, как Энох сидит в безупречном душном доме, разделяя тихие трапезы со своим плетущим интриги и жаждущим власти отцом и такой же алчной матерью. Теперь я начинаю понимать, что сильно ошибалась.

В комнате появляется знакомое лицо, принося с собой успокоение, которого мне до сих пор не хватало.

– А вот и один из моих партнеров. Кажется, вы уже встречались?

Я пялюсь на Айлу Уинифред, едва удерживая на месте стремящуюся отпасть челюсть. К нам направляется паладин Эндер. Он обвивает Айлу рукой за талию и нежно целует в щеку. Она смотрит на него сияющими глазами, и это зрелище глубоко меня шокирует. Я поворачиваюсь к Эноху и одариваю его взглядом, говорящим «какого черта». Он пожимает плечами и продолжает осматривать комнату, совершенно равнодушный к этому проявлению чувств. Айла связана не только со старейшиной, но еще и с лидером паладинов. Капец, кто еще в ее ковене? Дамблдор?

– Рад снова тебя видеть, Винна. – Паладин Эндер кивает мне. – Будет здорово познакомиться с тобой получше и в обстоятельствах гораздо более дружелюбных, чем в прошлый раз, – говорит он.

Я отвечаю ему неопределенным хмыком и нахожу взглядом старейшину Клири, который расхаживает по комнате и общается с другими гостями. Возвращаю свое внимание к паладину Эндеру и коротко ему улыбаюсь.

– «Дружелюбных» – это было бы чудесно, но на многое надеяться не стану.

Он усмехается, и по какой-то причине от этого нравится мне еще больше. Я вдруг резко осознаю, что оскорбила партнера Айлы, и поворачиваюсь к ней, уже готовая к тому, что наткнусь на злобный или недовольный взгляд. К удивлению, мой комментарий не особо ее задел. Возможно, она даже не слышала меня. Она болтает с Нэшем о чем-то мне непонятном, обнимая за поясницу паладина Эндера.

– Спасибо за содействие в моем побеге, – говорю я испещренному шрамами седовласому лидеру паладинов.

– Это было меньшее, что я мог сделать после всего, что тогда случилось. Я очень сожалею о том, что произошло в тот день. С их стороны было неправильно так поступать.

Свет позолоченных люстр освещает его белоснежные волосы и подчеркивает загар.

– Как так получилось, что вы стали его панибратом? Но как по мне, в отличие от него, вы не особо похожи на манипулятивного придурка. Или вы просто лучше это скрываете?

Нэш пихает меня локтем в бок, явно предупреждая. Не знаю, в какой момент он подключился к разговору, но, видимо, из моего вопроса он уловил достаточно, чтобы решить, что мне требуется цензура.

Паладин Эндер усмехается и потирает намек на щетину на щеках.

Прежде чем он успевает ответить – или сказать, чтобы я не лезла не в свое дело, – в дверях появляется мужчина в галстуке и фраке и объявляет, что ужин подан. Все начинают двигаться в сторону обеденного зала, и я снова оказываюсь в окружении Эноха, Нэша, Каллана и Бэкета.

Меня подводят к месту всего в нескольких сиденьях от главы стола, и Каллан выдвигает мне стул. Я сажусь и наблюдаю за тем, как оставшиеся двадцать пять или около того человек с комфортом располагаются за огромным столом. Слева от меня садится Энох, справа – Бэкет, а Каллан и Нэш замыкают нашу компанию по бокам. Я смотрю на то, как они рассаживаются и придвигают стулья к столу, гадая, почему они сидят здесь, а не со своими семьями.

Снова окидываю взглядом стол и замечаю, что каждая присутствующая здесь женщина-кастер сидит в окружении своих партнеров. Айла сидит в конце стола: слева от нее паладин Эндер, справа – старейшина Клири. Рядом с паладином Эндером сидит еще какой-то мужчина, и они с Айлой над чем-то смеются. Я не упускаю ни малейшей детали в этой рассадке и, чувствуя нарастающее раздражение, пытаюсь на что-то отвлечься.

Наклоняюсь к Эноху и шепчу ему:

– И когда же ты собирался мне рассказать, что паладин Эндер – твой второй отец?

Энох смотрит на меня сверху вниз, и я не понимаю, что он сейчас испытывает: досаду или веселье.

– Ты не спрашивала, – просто отвечает он.

– Давай-ка проясним: значит, я обязана сообщать тебе все подробности своего существования, но ты не считаешь нужным даже рассказать мне о своей родне? Круто, приятно слышать.

– Все не так. Я думал, ты знаешь. О моей семье знают все.

Я фыркаю в ответ на его слова, отмечая, с каким высокомерием они были сказаны.

– А, ой, извини. Я не в курсе, кто есть кто в Утешении. Виновата.

– Ты не спрашивала о нас после той стычки на озере? – спрашивает Бэкет, вклиниваясь в разговор.

– Нет, не спрашивала. А зачем мне интересоваться кучкой придурков, которые просто стояли в сторонке и наблюдали за тем, как их друзья ведут себя, как последние мудаки? По-вашему, я увидела это проявление трусости и подумала: «О-о-о, уверена, они классные и интересные ребята! Любопытно, кто они такие?» – Изрекая эту тираду, я старалась, чтобы мой голос звучал как можно легкомысленнее.